– А п-полотенец дай, – попросила я, складывая зонт. – П-пожалуйста.
И, получив требуемое, удалилась в туалет. Обтёрлась, повертелась у сушилок, согреваясь, и обдумала план действий. Вернее, попыталась. Он оказался скучным, примитивным и вгонял в тоску. Худо-бедно просушив балетки, я вернулась в пустынный зал и села за стол напротив Бахтияра. Он уже съел свою порцию позднего ужина и курил, глядя то в залитое дождём окно, то в пустую чашку кофе. Курил нервно и много – одну за другой.
Подошёл Вовчик с моим ужином – своей обычной танцующей походкой «с полным подносом сквозь толпу», и впервые я подумала, что…
– Ты из-за амулета ко мне так подходишь, да?
– Я – мелкая нечисть, – пояснил душка-бармен смущённо. – «Муравей». Высшие, наверно, от тебя не шарахаются, если не со злом. А мне… неприятно. Для меня эта штука слишком сильная. Колючая и горячая. Извини. Ешь.
– Так что за амулет? – заклинатель глянул искоса и сквозь дымовую завесу. – Как вычислила?
Я промолчала, занятая тушёными овощами с мясом. Обойдёшься…
– Ладно, – он затушил недокуренную сигарету и встал. – Что делать, ты знаешь. Вы оба знаете. Я – в город. Не подведи меня, понял? – и угрожающе глянул на Вовчика.
Душка-бармен нехотя кивнул, но когда Бахтияр отвернулся, посмотрел ему вслед очень… нецензурно. А когда дверь бара захлопнулась, добавил вслух – известным пеше-эротическим, сопровождая слова неприличным жестом. Я невольно ухмыльнулась.
– Влипли мы, Радка, – хмуро резюмировал «муравей», плюхнувшись на диван напротив меня. – Сначала этот придурок всех клиентов распугал, а теперь ещё тащиться куда-то…
– Сочувствую, – я пригубила кофе. – Правда-правда. И мне тоже неприкольно куда-то с тобой тащиться.
– Я с патентом! – прозвучало очень обиженно.
– И готовишь вкусно, – я примиряюще улыбнулась. – Спасибо.
Душка-бармен фыркнул, забрал поднос с посудой и на минуту исчез на кухне. Я прислушалась к шелесту дождя и убедительно попросила себя встать. Не сработало. Ноги отказывались слушаться, а организм очень хотел вырубиться. Но…
– Поехали, – Вовчик вернулся с кухни переодетым, сменив строгий костюм на джинсы и майку. – Время, Рад. Держи, – и протянул мне бумажный стакан с кофе. – Встряхнись.
– Вов, – я отодвинула в сторону предрассудки и посмотрела на него с благодарностью, – а у тебя девушка есть?
Душка-бармен расплылся в довольной улыбке и расслабился.
– Закатай губу, человечек, ничего у нас не выйдет, – заметил он весело. – Хотя… нет. Нету.
– А почему? Потому что вас, нечисти, мало? – я с трудом встала. – Такое добро пропадает…
– А ты?
– А что я? Тоже пропадаю? Значит, не такое уж добро, – рассудила я здраво и взяла зонт. – До ведьмы сколько добираться?
– Выспаться успеешь, – пообещал Вовчик, набрасывая на голову кожаную куртку. – Так-то час-полтора ехать, но дороги размыло, видимости ноль, и не застрять бы на полпути…
Звучало многообещающе, особенно про «выспаться».
Под дождь я выходила с неохотой, мантрой повторяя «надо, надо, надо…» Остался последний шаг – добраться до ведьм и рассказать. И снять с себя ответственность за происходящее. Спать, видеть, расшифровывать. И на месте появляться не только с «компасом», но и с подстраховкой. А когда картина сложится, уйти со сцены. Как «соседка» обмолвилась: надо понять, куда ведёт тропа? И Лана посоветовала: рисуй, и тогда всё сложится. То есть подсказки Гульнары, объединённые в общую картину, укажут на конкретный ориентир? Не просто на место пропажи, но и на дверь?.. Пока их две шутки – фонарь в парке да нечисть в зеркале. А сколько всего?..
После тёплого бара на улице показалось ещё неуютнее – холоднее, сырее и промозглее. Я шла за Вовчиком, стуча зубами, и отчаянно старалась посмотреть на прошлое со стороны, чтобы выцепить необходимые детали. Случайная подсказка «соседки» была очень кстати: кому, как не ей, выбравшейся из могильника нечисти, знать, куда угодила Гульнара, как она добралась до проклятого «ковчега»? Значит, сначала собираем осколки, а потом из них… слово «вечность», да.
Душка-бармен заведение не закрыл, то есть кто-то там остался дежурить. Счастливчик… Мы быстро добрались до ближайшего парковочного кармана, и Вовчик, деловито бибикнув сигналкой, открыл заднюю дверь чёрного универсала.
– Чем ты дальше, тем мне спокойней, – объяснил он смущённо и взял у меня зонт.
– Я не привередливая, – я не покривила душой. Всё равно, где ехать, особенно если в машине, а не стоя на одной ноге в переполненном троллейбусе.
Забравшись на заднее сиденье, я разулась и попыталась расслабиться. Да, подремать не помешает, перед встречей с ведьмами-то… И, сонно зажмурившись, подумала, что ещё вчера я бы трепетала и подпрыгивала от восторга: подумать только, встречусь с настоящими ведьмами… А сейчас… Я слишком устала. И хотела просто оказаться в безопасности – там, где мне не надо принюхиваться в ожидании внезапной нечисти и бояться за свою жизнь.
В полудрёме, невольно прислушиваясь к шуму мотора, я прокрутила в памяти события последних суток, восстанавливая хронологию, поразилась тому, что выжила, поблагодарила бабушку за артефакт… и поняла, что давно не звонила маме. Сообщения – это всё не то, это не живой и родной голос, мягко спрашивающий, как я, как работа, как… И слава богу, что она далеко и ничего не знает. И хорошо бы бабушка с дедушкой поняли – почувствовали по-своему, по-волшебному – мою беду, и нашли способ защитить родителей…
Я не заметила, как уснула, привалившись к двери. И не поняла, от чего проснулась. Открыла глаза, посмотрела на спинку кресла, вспомнила, где нахожусь, прислушалась, и обнаружила, что мы стоим. И Вовчик, кажется, спит – сидит, ссутулившись и уткнувшись носом в руль. А заговоренная бабушкой цепочка почему-то нагрелась так, что шее больно. И… не предупреждение ли это?..
Распрямив затёкшие ноги, я обулась и посмотрела в окно. Утро. Загород. Машина припаркована на обочине, и в шаге от меня – поле дикотравья, а за ним – редкая берёзовая рощица. И ни дождя, ни туч. Солнце поднялось над дорогой, небо слепило ясной голубизной. Я встревожилась: мы ведь уже должны быть на месте… Судя по солнцу, сейчас часов восемь-девять утра. Что Вовчика остановило? Или – кто?..
«Берегись нечисти без амулета»? Нет, не так… «Берегись мелкой нечисти без амулета». А в патенте ли дело?..
Я щёлкнула кнопкой, открывая дверь. Внутренний голос подсказывал: надо уходить. В лицо ударил раскалённый медовый ветер, свежий до головокружения. В другое время я бы с удовольствием отвлеклась на подышать, но не теперь. Артефакт запульсировал, и усилилось внутреннее напряжение – и ожидание… беды. Я снова посмотрела на душку-бармена, подавшись вперед, и не поверила своим глазам. Вовчик, яркий представитель среднеазиатской народности, был белее снега. Он точно… выцвел, даже красные волосы потускнели – точно инеем покрылись.
