В дверь позвонили. Глон метнулся открывать и, что характерно, открыл. Фыркнул на замок, и тот щёлкнул, отпирая дверь и впуская Бахтияра. С пристрастием обнюхав заклинателя, пёс повернулся ко мне и вопросительно поднял уши. Не знаю, как я его поняла… но как-то поняла. Может, бабулино «солнышко» и здесь подсобило.
– Хочешь сначала один разведать? Иди. Мы подождем.
Гемоглобин тенью прошмыгнул мимо заклинателя и исчез. И домофон, надо полагать, нечисть тоже легко откроет.
– Ну?.. – Бахтияр закрыл дверь и вытер ноги. Так торопился, что босиком прибежал.
– Кофе? – предложила я.
Он кивнул и первым пошёл на кухню.
Содержание сна я отпустила, объяснив своё желание найти записи давней беседой с Гульнарой о «бабочках» и воспоминанием о сцене в парке с пущенной по ветру бумагой.
– Если мы найдём хотя бы черновик, то поймём, сколько всего писем она отправила. Я плохо разбираю её почерк, но на прилетающих листах одно видно чётко – глава первая, глава вторая… – говорила я, разливая по кружкам кофе. – Посмотри сам – всё в папке.
Заклинатель пил кофе с каменным выражением лица. Гурманы выискались… Да, не бармен я и не бариста, что поделать… И снова он удивил – не обхаял, а молча и покорно проглотил предложное, перебрал все бумаги, от писем сестры до моих рисунков, и прилип к тому наброску, где Гульнара подбрасывала к небесам бумагу.
– Хочешь, вечером перерисую? – не выдержала я. – Или этот отдам, если не пригодится.
Бахтияр молча кивнул и аккуратно сложил листы в папку.
– Вместе пойдём, – решил коротко.
И, будто отвечая на его слова, с улицы донёсся звонкий лай. Нашёл.
– Я быстро, – и заклинатель убежал к себе.
Проверив, всё ли выключено, набрав в бутылки воды и прикрыв окна, я вернула папку в комод, подхватила сумку, попрощалась с Ягой и вышла в подъезд.
…интересно, а потом придётся «забывать» главный «сыр» на улице, или неизвестная сама за ним явится и попробует отобрать? Надо будет отрисовать дубли для «приманки». Да, и женщина ли это? Или мужчина? Дедушка же мой тоже из отступников.
– Не знаешь, у сестры никого не было – в смысле личной жизни? – поинтересовалась я, едва Бахтияр спустился на мой этаж.
Вид у него сразу стал очень… зверский.
– Не было, – отрезал не раздумывая. – Идиотов отгонял, а нормальных среди магов мало.
М-да, с таким братцем-то не забалуешь… пока он не уедет в ссылку. И я поставила ещё одну галочку: поискать следы личной жизни. А вдруг мужчина совратил и по проклятому пути направил? Когда опыта в общении ноль, легко голову потерять… особенно от разного рода бабочек. А зачем направил? А нельзя исключать наблюдателей. Вот кому позарез надо найти и уничтожить могильник.
Заклинатель, кажется, уловил ход моих мыслей и гневно засопел. Но – даже об очень близких людях мы знаем лишь то, что они хотят о себе поведать. И даже рано осиротевших и дружных близнецов могут намертво разделить километровые пропасти, полные собственных тайн. Не знал же он о работе над «бабочками»? Ну вот.
Привычно переваривая на ходу старую информацию и новые домыслы, я следовала за Глоном, а тот неспешно трусил впереди, чуть заваливаясь на левый бок, обманчиво тощий со спины, удивительно покладистый. Бахтияр шёл позади меня и, судя по сопению, думы его терзали невеселые. Когда мы, занятые каждый своими мыслями, сильно отставали, Гемоглобин садился посреди улицы, поднимал уши и, вывалив язык, прилежно ждал.
И, разумеется, привлекал внимание. Крупный пёс без поводка нынче вне закона.
– Девушка, он почему без намордника? – возмутилась опрятная бабулька, присматривающая за внуками, когда мы проходили мимо детской площадки. – А ну как кинется, а? Зубы-то вон какие!
Зверь, согласилась я и оглянулась на заклинателя.
– Будет, – негромко пообещал он. – Глон, сюда!
Пёс подошёл послушно, но на Бахтияра посмотрел весьма едко. Дескать, и захочешь – а не сладишь.
Мы остановились в тени старых тополей, и заклинатель, поозиравшись, присел на корточки. С его левой руки соскользнула сначала одна знакомая чёрная змея, свившись в намордник, потом вторая, обернувшись ошейником и длинным поводком.
– Извини, приятель, – Бахтияр намотал поводок на руку. – Уберу, когда людей рядом не будет.
Пёс тихо, очень по-человечески вздохнул, и мы отправились дальше – большими дворами и узкими переулками, между старых «сталинок» и страшных советских общаг, мимо сигаретных киосков и мелких магазинчиков, к «грибам»-новостройкам и чудом уцелевшим однотипным хибаркам, утопающим в густом кустарнике, и снова к новостройкам.
Открыв в телефоне карту, я походя читала адреса и запоминала обратную дорогу. Вдруг дом Гульнары недалеко. Воскресенье, день в самом разгаре, народ перед рабочей неделей возвращается с дач и утренних пляжей – и пешком всяко лучше, чем в переполненном потными людьми автобусе или троллейбусе.
А между делом думала, как передать заклинателю наш с Марьяной ночной разговор, но не находила нужных слов. Как сказать жадно ищущему брату, что свою сестру он вряд ли найдёт живой? Как?.. Я не знала. И он, слава богу, не спрашивал. Или не считал нужным интересоваться сейчас, сосредоточившись на пути к цели и вероятных неприятностях, или… знал. Подслушал. Летняя духота – открытые окна – и достаточно на балкон выйти покурить, чтобы быть в курсе всего. И я решила, что если не спросит, то не скажу. Да и без объяснений должен понимать, не первый год в магии.
И, пока время позволяло, сама спросила.
– Не знаешь, кто он? – я кивнула на Глона. – Какая именно нечисть?
– Нет, – Бахтияр то по сторонам поглядывал, то пристально щурился на пса. – Не могу понять. Давно с телом сросся. Вот если на крови ритуал проведу…
Гемоглобин повернулся и предупредительно рыкнул.
– Но парень он мощный, – заклинатель воспринял «отказ» спокойно, – думаю, высший. У мелочи мало магии, а середняки плохо её скрывают. Только высшие умеют так хорошо мимикрировать, особенно если нет нужды прятать странные глаза.
Пёс недовольно заворчал и, прекращая разговор, так резко метнулся в ближайшие кусты, что Бахтияр едва успел набрать скорость и избежать занимательной езды на пузе по асфальту с торможением о высокий поребрик.
– А он с характером, – весело заметила я.
Мои спутники одновременно фыркнули, и Глон из вредности погонял заклинателя по кустам, после оплетя поводком его ноги и внезапным прыжком затянув петлю. А Бахтияр, устоявший на ногах благодаря дереву, из мести пустил по поводку искрящееся заклятье. Результат не заставил себя ждать: рыжая шерсть встала дыбом, вспыхнула на секунду костром и вернулась в первоначальный вид.
– Ух ты! – восхитилась я.
Глон молча встряхнулся, а заклинатель уставился на него во все глаза.
