Пока я изучала зал, одна из теней отделилась от стены, сверкнув огненно-жёлтыми глазами.
– Здравствуй, Рада, – Гульнара коснулась полей шляпы в приветственном жесте и склонила голову. Её тихий хриплый голос растёкся по помещению, эхом отразился от стен, взлетел к потолку. – Молодец. Добралась.
Я невольно подняла голову и обомлела. Даже не ответила на приветствие – слова застряли в горле. Там, на потолке, мраморных барельефов было очень много. Они беспорядочно наползали друг на друга, то безликие, то безрукие, сливаясь в одно жуткое существо.
– Это первые в очереди на вероятную свободу, – любезно пояснила проклятая. – Не слишком опасные, но и не слишком нужные. А находимся мы в зале Судеб. Здесь стародавние ведьмы решали, кому жить, кому спать, а кому – умирать.
Я опустила голову. Гульнара сидела на одном из кресел вполоборота, но смотрела не на меня – а за меня, в точку над моим плёчом. Словно кого-то ждала.
– За тобой хвост, – бескровные губы улыбнулись. – По проложенной тропе кое-кто идет.
Я вздрогнула и с болезненной остротой осознала, что нахожусь чёрте где – в магическом тайнике, не имея ничего, кроме бабушкиного амулета и плюща, чью истинную силу не знаю, без поддержки знакомых магов, фактически одна. Да ещё и… человеком. А если отступница?.. А если?..
В дверном проёме обозначилась тень – худая, сутулая.
– Добро пожаловать! – в хрипловатом голосе Гульнары явственно послышалась издёвка. – Здравствуйте, Оксана Олеговна!
И вновь дал о себе знать мой тренированный музыкальный слух. «Оксана Олеговна» прозвучало так знакомо, что моё подсознание независимо от меня, повторив пару раз имя-отчество, повертело буквы, перестраивая, и выдало внезапное «Аноквосагенало». И сейчас это нелепое сочетание букв прозвучало предупреждающим выстрелом. Он знал… Отец Вальпургий знал, кто за ним придёт – и предупредил меня, но я…
Тень шагнула вперёд, к свету факелов, и я с изумлением уставилась на Верховную ведьму Круга.
– Вы?! – вырвалось у меня нервно-истерическое.
Она была одета всё так же просто – джинсы, майка, мокасины. С одним нюансом – на худой шее висел очень знакомый шарф, заляпанный кровью.
– Так это вы! – у меня сдали нервы. – Вы меня обокрали! Это вы хотели попасть в могильник! Это…
Минувшие события, которые я без нужных знаний даже не пыталась сложить в картину, кусочками пазлов сами встали на свои места. Ибо теперь знаний хватало. Мне же их постоянно подбрасывали по мелочи, а я… Привыкшая обрабатывать большие объёмы информации, не обратила внимания на мелочи. Эта картина состояла не из пазлов, нет. А из мелкого бисера, утекающего из нетренированных пальцев.
– Ну-ну? – Верховная неприятно улыбнулась. – Продолжай, Рада. Неужто я прокололась?
– Это вы убили отца Вальпургия, – я задыхалась, но говорила, как под давлением. – Я же вас вспомнила тогда, в кабинете. Вы показались мне знакомой – и я вас видела. У его дома, когда убегала. А отец Вальпургий был духом – таким же, как вы в кабинете, – иллюзия, подсказывала Марьяна, но я, м-мать… – И вам подчинялась городская ведьма. Вы приказали ей молчать – и она молчала, позволяя нечисти появиться и расплодиться. И это вы… – я запнулась, но под двумя насмешливыми взглядами продолжила: – Ведь Гульнара тоже была ведьмой души. Она у вас училась. И это вы отправили её сюда. Трудно ли вам заморочить голову и свести с ума? Этим… расслоением души? И «кошку» усыпить… сном духа. Но зачем?.. И зачем бабушку обвиняли?..
…конечно, громче всех кричит «держите вора!» сам вор, и если бы я чуть лучше разбиралась в хитросплетениях магического мира…
Она не ответила. Мне. Сурово посмотрев на сидящую Гульнару, Верховная сухо сказала:
– Хватит. Ты заигралась. Необязательно было начинать перерождение. И выпускать столько тварей – тем более. Пора закрывать схрон. И убираться отсюда, пока не поздно. И, пожалуй, я смогу тебя вернуть, – она смерила проклятую хмурым взглядом.
– А если я не хочу? – Гульнара хитро прищурила глаза. – Если мне и так хорошо? Вы видели во мне глупую девчонку и даже не предполагали, что у меня могут быть свои цели, да, Оксана Олеговна? И что тайник мне нужен по своим причинам? Кстати, что наблюдатели? Переполошились? Испугались? Или вы так и не решились прийти и предъявить ультиматум – знания стародавних в обмен на закрытый схрон? Что-то мне подсказывает, что не решились, – хмыкнула она насмешливо. – Кишка тонка, да?
И у меня разом сложился очередной пазл. Ну конечно… Бахтияр же, рассказывая о «клещах», говорил, что Кругу не хватает знаний для борьбы с нечистью, что изгнание одного беса стоит ведьмам очень дорого…
– Так это всё из-за знаний? – я в упор посмотрела на Верховную. – А как же мы? Как же люди? Нас вы вообще ни во что не ставите?
Она сморщилась, но снизошла до ответа:
– Люди? Люди и без нечисти гибнут каждый день. Садятся на наркотики. Спиваются. Режут друг другу глотки из-за тысячи рублей. Давят машинами. Изобретают миллионы способов и средств, чтобы развязать войну. Да, Рада, – Верховная повернулась ко мне и отчеканила: – Мне давно и глубоко на вас наплевать. А вот своих девчонок я хоронить устала.
Меня обожгла обида: мы ведь не все такие! И болезненное понимание: но ведь и такие тоже…
– Знаешь, что такое светлая ведьма против того же «нетопыря»? – Верховную вдруг понесло. Наболевшее сочилось из неё гнойным потоком, уродуя злобой и без того неприятное лицо: – Пятилетний ребенок против взрослого мужчины. Да и я, тёмная, немногим «старше» – эта тварь умеет блокировать силу «угля». На минуту, но нечисти её за глаза хватит, чтобы свернуть противнику шею. Мы лишены простейших заклятий защиты и изгнания, но всё равно стоим стеной между вами и нечистью. Ведьмы каждый день умирают за то, чтобы вы не знали, в какой опасности находитесь, и продолжали спокойно колоться, спиваться, биться на машинах по глупости и изобретать очередные бомбы и ракеты. Но я положу этому конец.
Резко повернувшись к Гульнаре, она бросила:
– Да. Да, наблюдатели забегали, и ещё как. Да, я всегда довожу до конца начатое. Да, я добьюсь своего – они откроют нам доступ в закрытые архивы. И мы сами решим, что брать.
– Вы слишком наивны, – проклятая фыркнула. – Слишком – для своего возраста и опыта. Архивы-то откроют – но прежде вынесут оттуда всё ценное, оставив вам объедки, какие вы обычно оставляли мне. Или откроют – и закроют, но за вашей спиной. Чтобы уже никогда не выпустить. Наблюдатели скорее вас убьют и весь Круг вырежут под корень, но не останутся без козырей.
Верховная снисходительно улыбнулась и посмотрела на Гульнару как на ребёнка, малого и несмышленого:
– А по-твоему, зачем я здесь? – спросила вкрадчиво. – Тебя забрать? А зачем мне спятившая ведьма? Да я возблагодарила небо, когда оно ниспослало мне идею запихнуть тебя в схрон и занять полезным делом. Ты, да и твой дражайший братец, – как бельмо на глазу. Как чирей на заднице. Я сыта твоим безумием по горло. Нет, мне здесь нужно это, – и она указала на потолок. – И кое-что помощнее. То, что ты не решилась разбудить. Или сил не хватило. «Бабочки», «медузы»…
