– Я люблю разнообразие. И, по правде говоря, – он помедлил перед дверью, – кажется, меня это заинтересовало. За то время, которое прошло с событий в Гриктауне до расследования в связи с письмами, которые получала мисс Рейнольдс, меня это, кажется, заинтересовало. Вы возражаете?
Финн внимательно посмотрел в лицо Дженнеру. Тот выглядел усталым, но бдительным. Финн великолепно понимал это сочетание.
– Нет.
– Ну, тогда, – Дженнер проскользнул под ленту, натянутую полицейским поперек поврежденной двери, – может быть, вы устроите для меня небольшую экскурсию?
«Райли всегда одевался как живой и весьма энергичный человек, – размышлял Дженнер, когда они вошли в дом. – Он отдавал явное предпочтение кожаным курткам и вытертым джинсам». Дженнер тоже однажды пробовал носить кожаную куртку. И выглядел в ней как полицейский. Он всегда выглядел как полицейский.
– Вы рассказали мисс Рейнольдс о том, что здесь произошло?
– Нет.
– Не могу вас осудить. У нее была тяжелая ночь. – Он осмотрелся. Дом выглядел так, будто его бомбили. – У вас тоже.
– Да, вы правы. Практически все комнаты перевернуты вверх дном. – Финн показал рукой в сторону гостиной за широким холлом. – У меня даже не было времени, чтобы все осмотреть.
Дженнер хмыкнул. Ему сообщили, что в ту же минуту, когда Финн узнал о случившемся в Си-би-си, он бросился туда, забыв о разгромленном доме.
– Должно быть, вы были вне себя. – «Это если мягко выразиться», – мысленно добавил Дженнер. То, что он видел сейчас на лице у Финна, называлось холодным бешенством. Если бы мерзавец попался к нему в руки, то Финн разорвал бы его в клочья. Хотя это и было непрофессионально, но Дженнер с удовольствием понаблюдал бы за этой сценой.
– Вещи я смогу заменить, – ответил Финн, пока они поднимались наверх.
– Ага. – Дженнер вошел в спальню и кивнул, глядя на стену. – Так, значит, наш приятель принялся писать на стенах. – Достав блокнот, Дженнер скопировал почерк на чистую страницу. Тайный Динин поклонник впервые проявил себя подобным образом. – Сделал заявление. – Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы оценить разгром в комнате. – Экспертам придется немало повозиться, пока они с этим разберутся. – Он подтолкнул носком разбитый пузырек духов и прокомментировал:
– «Тиффани». Сто пятьдесят долларов унция. Моя жена любит этот запах. Я купил ей туалетную воду на день рождения. А простыни? Ирландское полотно. У моей бабушки такая скатерть. Я любил тереться об нее лицом, когда был маленьким. Почти развеселившись, Финн прислонился к двери и внимательно посмотрел на Дженнера. – Вот как вы ведете расследование, лейтенант. Или попутно подрабатываете для страховой компании?
– Всегда обожал качественные вещи. – Он засунул свой блокнот обратно в карман, как раз над привычной тяжестью револьвера. – Значит, мистер Райли, я должен сказать, у нас есть нечто общее.
– Значит, лейтенант, я должен согласиться с вами. – Убийство произошло примерно в полночь. – Дженнер почесал затылок. – Дорога от Си-би-си до вашего дома занимает четырнадцать минут, если ехать с максимальной разрешенной скоростью. Он потратил, скажем, минут десять, чтобы все расставить на сцене и включить оборудование. Еще десять минут, чтобы добраться сюда. Вы приехали сюда примерно в час двадцать. Да, я сказал бы, что у него было достаточно времени.
– Вы не сказали мне ничего такого, чего я не знал бы, лейтенант. Что дальше?
– Завтра мы опросим соседей. Может, кто-нибудь что-нибудь видел.
– У вас еще не было времени поговорить с Дэном Гарднером?
– Нет. – Призрак улыбки мелькнул на губах у Дженнера. – Моя следующая остановка.
– Моя тоже.
– Мистер Райли, вам лучше бы вернуться обратно в больницу и присмотреть за леди. А это предоставьте мне.
– Я и так буду охранять Дину, – отозвался Финн. – Но с Гарднером я тоже поговорю. Я собираюсь использовать все и вся, что смогу, лишь бы найти причину происходящего. Я могу поехать с вами, лейтенант, или могу поехать один.
– Это не особенно дружелюбно с вашей стороны, мистер Райли.
– А я и не чувствую себя дружелюбно, лейтенант Дженнер.
– Я этого и не ожидал, но ведь это дело полиции.
– Гриктаун тоже был делом полиции. Приподняв брови, Дженнер изучающе посмотрел на Финна. «Этот парень знает, на какие кнопки нажимать», – подумал он.
– Вы мне нравитесь, – наконец сказал Дженнер. – Мне понравилось, как вы вели себя в Гриктауне. Я видел, как вас ранили. – Он потер подбородок, задумался. – А вы продолжали вести репортаж.
– Это моя работа.
– Ага, а у меня есть моя. Но я согласен немного нарушить правила, мистер Райли, по нескольким причинам. Во-первых, я действительно восхищаюсь вашей леди, а во-вторых… Я думаю, что в этом городе есть одна десятилетняя девочка, которая, возможно, обязана вам жизнью. Наверное, я этого не говорил, но у меня есть внучка такого же возраста.
– Нет, вы не говорили.
– Ну, – Дженнер опять просто кивнул, – вы можете ехать за мной на своей машине.
Когда Дина выплыла из забытья, уже наступило утро. Но ей не пришлось вспоминать, где она и что с ней: все и так слишком ясно отпечаталось в ее памяти. Она была в больнице под наблюдением. Хотелось бы ей рассмеяться над этим выражением!
Дина понимала, что ей придется еще долго оставаться под наблюдением самого разного толка.
Она повернула голову, чувствуя, как внутри плещется тупая боль, и посмотрела на Финна. Он дремал в кресле рядом с кроватью, накрыв ее ладонь своей. Небритый, уставший и бледный, Финн был самым ободряющим зрелищем, которое она только могла представить.
Не желая тревожить его, Дина тихонько пошевелилась. Но ее слабое движение разбудило Финна.
– У тебя что-нибудь болит?
– Нет. – Ее голос был еще слаб, но Дина постаралась, чтобы он прозвучал нормально. – Ты не должен был сидеть здесь всю ночь. Им надо было найти для тебя какую-нибудь койку, чтобы ты мог лечь.
– Я могу спать где угодно. Ведь я репортер, помнишь? – Он потер руками глаза, потом потянулся, чтобы размять затекшую спину. – Попробуй поспать еще немного.
– Я хочу домой. Легкого сотрясения недостаточно, чтобы удержать меня в больнице. – Дина осторожно села, зная, что если она хотя бы чихнет, то финн помчится за санитаркой. – В глазах не двоится, провалов в памяти нет, тошноты тоже.
– Дина, ты же белая как мел.
– Ты и сам выглядишь не особенно крепким и здоровым. Хочешь забраться сюда ко мне?
– Попозже. – Он быстро пересел на край кровати И погладил Дину по щеке. – Я люблю тебя.
– Знаю. Наверное, без тебя я не смогла бы пережить прошлую ночь.
– Тебе ничего не придется переживать без меня. Дина улыбнулась, но перевела взгляд с его лица на телевизор, укрепленный на стене в изножье кровати.
