— Рина, если я нужен тебе только в качестве заменителя… — он отстранился.
— Не только. Ты нужен мне. Целиком. Полностью. Ты меня успокаиваешь, а он… делает злой.
Макс понимающе кивнул и, сев на кровать, сгреб меня в охапку и усадил на себя сверху. Рука его вновь пробежалась по моей спине как по музыкальному инструменту, и несколько застежек сдались под напором его пальцев, обнажая спину и лопатки. Одна за другой.
Я вжалась в него, запустив руку под рубашку. Раскаленный, живой, такой необходимый.
Тяжело дышит, но сдерживается. Не срывается с цепи.
Мне и самой сложно отключить голову. Даже сейчас, с одним из самых невероятных мужчин на свете, мне остро требуется анализировать, думать, запоминать. Губы скользят по его шее, и набухшая вена бьется оглушительно, сильно.
В эту секунду краем глаза я заметила, как неслышно приоткрылась дверь. Легкий холодок пробежал по моим оголенным плечам, по затянутым в плотные чулки ногам.
Я обернулась в пол-оборота. В спальню вошел Алекс. Он смотрел на нас безотрывно. Изучал. Впитывал в себя изгибы, касания, жесты. Мрачный и холодный как никогда.
А затем он… закрыл дверь.
Но не ушел, а остался.
Глава 10
Мною овладел страх. Почудилось, что Александр выхватит из-за пазухи острый кинжал или кинет в брата перчатку, вызывая на смертельную схватку. Что он может оторвать меня как пушинку и отбросить в сторону. Что ревность в нем возьмет верх над разумом, и свадьба превратится в похороны.
Макс тоже напрягся и крепче сжал мои бедра руками. Он ещё не подался вперед в защитном жесте, но взглядом ловил каждый шаг брата. Готовый не атаковать, но обороняться.
Ботинки глухо отстукивали по наборному полу. Бум-бум-бум. Сердце вторило им, срываясь на аритмию. Невозможно так долго пересекать спальню, будто от одного её конца до другого сотни метров. Невозможно идти так медленно и быстро одновременно.
Александр замер за моей спиной, медленно опустился на колени и… коснулся губами области между лопатками. Осторожно, словно пробуя на вкус драгоценный нектар.
На губах Макса заиграла шальная улыбка. Он притянул меня за подбородок к себе, возвращая в плен жаркого поцелуя, в то время, как Александр исследовал мой позвоночник пальцами, расстегивая последние застежки.
Что происходит?..
Неужели мне не снится, это не действие какого-нибудь зелья?
То, что казалось мне недопустимым, неправильным, происходило здесь и сейчас. Алекс играючи освободил моё плечо от рукава платья, потянул то ниже, обнажая грудь, и Макс коснулся её первым в нежном, неторопливом поцелуе. Пальцы его покрутили сосок, и я не сдержала сладкого стона. Мне хотелось податься вперед, мне хотелось, чтобы губы и язык, что ласкали меня, были грубее.
Не верилось, что эта пьянящая пытка — не выдумка и не больная фантазия.
Вскоре моё платье валялось на полу, и двое мужчин, точно дьяволы-искусители, кружили вокруг меня, передавая друг другу. Целовали и гладили, исследовали. Перемежая ласку с легкими укусами. Они гладали мои ноги, оттянули белье, коснулись меня там, внизу, где было так горячо и влажно.
По очереди и одновременно.
— Раздвинь ноги. Ну же, девочка.
— Шире.
Каждая фраза как приказ, им невозможно противиться. Только подчиниться. Открыться. Позволить проникнуть внутрь.
Я бесстыдно насаживалась на пальцы, ерзала и еле сдерживала крик, когда оба моих любовника зацеловывали грудь.
Первым разделся Макс, пуговица за пуговицей сдирая с себя кучу слоев одежды. Александра раздела я сама, нетерпеливо, дрожащими пальцами, боясь, что он не сможет делить меня с братом и попросту уйдет.
...Я пропускаю вдохи, теряюсь в ощущениях.
— Какая же ты… — отмечает Макс, но не заканчивает, прикрыв веки, когда мои губы касаются низа его живота.
— Не красней, девочка. Сегодня мы оба принадлежим тебе.
Теперь уже Александр усаживает меня к себе на колени и почти вторгается внутрь, но на секунду застывает. Я вижу вопросительный взгляд, обращенный к брату. Тот лишь покачивает головой, словно добровольно позволяя брату стать моим первым.
Не уверена, что готова на настоящий секс втроем, но мысль не успевает даже сформироваться.
— А ты... — пытаюсь дотянуться до Макса, но тот ласково отводит мою ладонь в сторону, зацеловывает каждый пальчик.
— Не думай обо мне. Хорошо должно быть тебе. Мне нравится наблюдать за твоим удовольствием.
Пальцы Макса повсюду, как и его губы, и его дыхание, а Алекс заполняет меня до краев. Он нетороплив, изучает, дает подстроиться под его ритм.
Вскоре я начинаю путаться в губах и руках, в шепоте и глухих стонах. Кому они принадлежат? Максу или Алексу? Или всем нам?
Я захлебываюсь удовольствием, тянусь к обоим своим мужчинам, скулю и выгибаюсь, неспособная контролировать собственное тело. Планеты соприкоснулись, созвездия выстроились в ровную линию.
Эта ночь определенно запомнится.
Останется с нами мускусным воспоминанием, полынной горечью.
Мы клеймены друг другом. Навсегда.
***
Я проснулась в своей кровати и с радостью отметила этот факт. Что ж, так даже лучше, чем неловкость поутру, когда ты лежишь, окруженная двумя невероятными мужчинами, и должна что-то им сказать.
«Доброе утро?»
«Вы были шикарны?»
«Как-нибудь повторим?»
Низ живота тянуло, на бедрах обнаружились свежие синяки. Я помню, как сильно стискивали меня пальцы Алекса, помню, как он оттягивал мои волосы назад, позволяя Максу осыпать мою шею поцелуями.
По спине пробегают мурашки. Мне до сих пор не верится, что всё случилось всерьез.
Что заставило Александра переменить решение? Почему он передумал? Почему разрешил себе поучаствовать в том, что считал недопустимым?
Ох, вчера же была помолвка, а мы слиняли втроем…
Что подумают гости? Наша кутерьма со свадьбой провалилась ровно в тот момент, когда этот союз стал настоящим как никогда?
Оба моих наваждения обнаружились в столовой, где тихо-миро пили кофе за утренними газетами. В последнее время я всё чаще замечала, что в них есть нечто одинаковое: например, как они склоняют голову при чтении или как непроизвольно складывают брови домиком.
— Доброе утро, — Макс отсалютовал мне чашкой, а Алекс бегло кивнул. — Как спалось?
