Зато чуткая Верона приготовила булочки. Они стояли посреди стола такие аппетитные, пышные, обсыпанные сахарной пудрой. Вкусные и калорийные до безобразия. На меня напал нервный жор, и первая булочка в два укуса была съедена.
Мой стресс состоит из двух видов: я либо не ем вообще и худею на два размера, либо ем за троих (толстею тоже за троих).
Когда Макс вошел в столовую, я отметила, как он бледен, встрепан, как черны синяки под его глазами. Кажется, он не ложился спать точно так же, как и я сама. Думал? Искал ответы?
Он хлебнул крепкого кофе, не разбавив его сливками и, не поморщившись, произнес:
— Есть одна идея. Она очень зыбкая. Я не уверен, что сработает, но...
— Рассказывай, — улыбнулась и облизала перепачканные в сахарной пудре губы.
***
Письмо от Виктора пришло спустя три дня невыносимого ожидания. Центральная площадь города Деева — столицы герцогства. Оружие — короткие мечи. Невиновность Александра будет решена раз и навсегда, перед горожанами и ликами богов.
В ответном письме я отписалась о времени. Начало следующей недели. Мне нужно время, чтобы подготовиться.
Тем утром я оделась удобно и просто, заколола волосы в высокий хвост, как поступала всегда на тренировках с Александром. Плотно позавтракала, чтобы не свалиться в голодный обморок.
Меня вышла провожать вся прислуга, да с такими траурными лицами, словно уже не надеялись увидеть вновь.
Мы прощались в холле.
— Возвращайся скорее, — сказал Макс, прижав меня к себе и погладив по волосам, а потом поправился: — Возвращайтесь. Я готов ждать вечность, только приезжайте.
— Обязательно вернемся.
Я коснулась ладонью его щеки, заросшей щетиной. Макс не спал все эти дни. Много работал, читал, думал.
— Рина, послушай. Может не получиться… — он сглотнул и протянул мне склянку размером с мизинец, в которой плескалась черная жидкость. — Тут быстродействующий яд. Одного глотка хватит, чтобы мгновенно и безболезненно умереть. Я не могу позволить, чтобы ты стала вещью Виктора. Если вдруг…
— Никакого «вдруг» не случится, — приложила пальцы к его губам, потребовав молчать.
Но яд убрала в карман штанов.
Если он понадобится, то придется вначале напоить им Александра, а уж после — себя.
Ужас. Я всерьез думаю о самоубийстве.
Виктор вновь прислал свой экипаж, сегодня украшенный белоснежными лилиями. Я ощутила себя в катафалке, едущем прямиком на погост. Лилии дурно пахли, от них разболелась голова. Надо бы выпить таблетку от головной боли, а то мигрень не способствует победе в дуэли.
Экипаж остановился на площади. Перед тем, как выйти, я засунула в рот капсулу, нервничая, спрятала за щеку. Жалко, нет воды.
Здесь собрались сотни людей. Они смотрели, раскрыв рты, на меня, на Виктора, замершего в середине очерченного углем круга, на Александра, что стоял сбоку, закованный в цепи как страшный преступник.
Мужчина увидел меня, и лицо его исказилось гримасой боли.
— Разрешите мне поздороваться с женихом? — коротко спросила герцога, и тот благосклонно кивнул.
Кровь шумела в висках, когда я шла до Александра, когда прильнула к нему всем телом («какое бесстыдство», должно быть, подумали горожане), и, раскусив пилюлю, что держала за щекой, глубоко поцеловала мужчину. Мой язык проник ему в рот, и несколько долгих секунд я не могла оторваться, прикусывая губы Алекса, мешая наше дыхание. В глазах Александра застыла боль утраты. Он не произнес ни слова, но я чувствовала, как тяжело ему дается молчание.
Рано прощаться, лорд дэ Горн. Мы ещё свидимся.
— Всё будет хорошо, — сказала громко и, гордо задрав подбородок, прошествовала в центр круга.
Мне выдали два коротких меча, тяжеленых, словно отлитых из чугуна. Я покрутила их в руках, пытаясь понять, как правильно использовать.
А затем меня повело в сторону. В глазах потемнело, рот наполнился горечью, и сердце забилось заполошно, сильно, оглушая своим биением город. Состояние было как перед обмороком. Я перестала различать звуки, голова гудела от тяжести. Меня закрутило точно на аттракционе.
Неловкий шаг вбок, короткий выдох и…
…я увидела саму себя, стоящую в бойцовском круге. Хрупкую, беззащитную, худощавую блондинку против одного из лучших воинов страны. Жалкое зрелище, если вдуматься. Мечи в моих руках казались гигантскими.
Та, другая я, непонимающе тряхнула головой, но после внимательный взгляд её переместился в сторону и нашел меня в отдалении от круга. Бровь взметнулась вверх.
Я улыбнулась пересохшими губами Александра дэ Горна и прошептала самой себе:
— Удачи.
***
Алексу было достаточно нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Не сомневалась в его сообразительности. Он перехватил мечи выверенным годами движением, и они перестали казаться бессмысленными и неудобными. Занял атакующую стойку. Глаза его — мои! — опасно сузились.
Ну а я стояла, скованная по рукам и ногам тяжелыми цепями и смотрела на себя издалека. Изучала. Наблюдала за тем, как изменились повадки, даже лицо приобрело иное выражение, нехарактерное Екатерине Троицкой.
Тело Александра было мне велико. Знаете, как брюки на два размера больше, из которых ты выпадаешь, которые приходится подтягивать, чтобы не остаться в одних трусах. Я почувствовала необходимость вцепиться в него всеми конечностями — мысленно, конечно, — чтобы не вылететь раньше времени.
Алекс тоже не сразу привык к новому телу. Он покрутил запястьями, расправил плечи, склонил голову набок, хрустнув позвонками.
— Леди Екатерина, вы готовы начать? — учтиво поинтересовался герцог Деевский.
— Разумеется, — ответила та, другая, я стальным тоном.
Виктор сделал шаг в центр круга, мечи его в расслабленных руках казались почти игрушечными.
— Хоть условия божественного суда предполагают бой насмерть, но я не способен причинить боль леди, — пообещал он так громко, чтобы расслышали любопытствующие зеваки. — Условия нашей сделки оговорены. В случае моей победы вы станете моей пленницей. Вы согласны?
— Да, конечно, — сухо, без единой толики страха.
— Леди Екатерина, дам вам последний шанс отказаться.
— Благодарю за ваше великодушие, — ответил Александр моим голосом и тоже шагнул вперед. — Но оно мне не требуется.
— Пусть так. Думаю, все засвидетельствовали: я предлагал прервать бой.
Виктор ударил играючи, даже с ленцой, и Алекс с легкостью парировал атаку, скрестив мечи перед собой. В глазах герцога появилось сомнение. Кажется, он ожидал быстрой победы.
«Первый же удар будет смертельным», — вспомнила я слова Макса.
