Он ещё не закончил, а в дверь уже вошли двое стражников, вооруженных и явно не настроенных на разговор. Макс напрягся, чуть отодвинулся в кресле, наблюдая за тем, как стражники огибают его стол и встают от него по бокам.
— Что происходит… — начал он, но император приложил палец к губам.
— Т-ш-ш. Ты хороший, верный соратник. Только вот мне почудилось — всего на секунду, разумеется, — будто ты решил поддержать другую сторону. Наверное, я не прав. — Император хлопнул себя по лбу. — Да, конечно же, я не прав! Мой мальчик не может быть грязным предателем. Он гораздо чище и честнее всех тех пиявок, что присосались к моему горлу. Но я привык доверять своему чутью, поэтому тебе придется пройти к следователю для короткого разговора.
Макс резко вскочил, но твердая рука стражника легла ему на плечо. Они были знакомы друг с другом, здоровались по утрам кивком головы. Только вот теперь в движениях стражника не было ни капли приветливости.
— Я не понимаю, в чем вы меня подозреваете.
— Я и сам не понимаю, — согласился Рейнольд, причмокнув губами. — Наверное, в том, что ты каким-то образом сумел вывести брата с невестой из поместья целыми и невредимыми, попытался обмануть меня так нелепо, с открытой издевкой. Наверное, я подозреваю тебя в том, что ты, змееныш, пользовался моим доверием, замышляя моё убийство.
— Я бы никогда…
— Заткнись, прошу тебя. Отведите его в камеру и допросите так, чтобы не было желания отмолчаться.
Уходя, император бросил, глядя в глаза Максу с неприкрытой злобой:
— Тебе нечего скрывать, Максимилиан, а значит, ваш разговор закончится быстро.
***
Той ночью Алекс домой не пришла — и ранним утром, холодным, хмурым от дождей, я впервые переступила порог того-самого-штаба-где-творится-восстание. Люди в нем всегда менялись — на смену одним приезжали другие, — неизменным оставался лишь Александр.
Я открыла дверь, и десять пар внимательных глаз уставились на меня. Причем если во взглядах союзников Алекса читалось плохо скрытое раздражение, мол, зачем эта женщина приперлась мешать нам с утра пораньше, то мой лорд просто устало потер ладонью лоб, не пытаясь ни прогнать меня, ни осудить.
Блин, а только недавно уверяла, что я вся такая хорошая невеста, которая не лезет в дела государственной важности.
Иногда женская природа берет верх над здравомыслием, особенно, когда всю ночь проводишь в холодной кровати, терзаемая идиотскими мыслями.
— Что-то случилось? — спросила, зябко поёжившись.
— Ничего особенного, — ответил Александр. — Возвращайся в постель, Екатерина. Время раннее.
— Вы так вовремя подошли. Мы только-только обсуждали с лордом Александром возможную церемонию бракосочетания, — заговорил бородатый мужчина, похожий на медведя.
Заросший черными волосами от макушки и до подбородка, крепко сбитый, угрюмый.
— Лорд Эдвин, не надо.
— Но почему же? Мы готовы провести обряд хоть сейчас, — мужчина добродушно посмотрел на Александра, но тот покачал головой. — Леди Екатерина словно слышала наши разговоры и явилась сюда в нужный час.
— К сожалению, вынужден отказаться.
— Вы сами знаете, что исход нападения неизвестен никому. Если вдруг вас или вашей невесты… не станет, — мужчина долго подбирал слова, — в глазах божеств вы будете чужими друг другу людьми. Особенно теперь, когда жизнь вашего брата под угрозой…
ЧТО?!
Кажется, я задала вопрос вслух (причем скорее не спросила, а завопила), потому что мужчины вновь уставились на меня, а Алекс стиснул зубы, заговорив:
— Мой брат — умный человек, а заточение ещё не приравнивается к казни. Да, Екатерина, вчера вечером нам сообщили, что Максимилиана заключили под стражу, в связи с чем мы спешно корректируем план действий. Не переживай, если бы император хотел убить его — он бы не медлил. Максимилиан нужен ему живым.
Он прощался. Я знала. Чувствовала горечь, сквозящую в каждом слове. Видела сквозь строки.
Мамочки, что же делать…
Почему Александр не рвется ему на помощь? Почему до сих пор не натачивает лучшие свои мечи?
— Поэтому, лорд Эдвин, никакой свадьбы не будет. Однажды мы поклялись Екатерине связать себя брачными узами лишь втроем, и я намерен выполнить своё обещание.
Бородач неодобрительно покачал головой.
— Ты спасешь его?.. — мой голос трещал как тонкая корка льда.
— Не сейчас. Брат доверил мне жизнь не для того, чтобы я поступал импульсивно. Мы многое должны предусмотреть. Прошу тебя, Екатерина, возвращайся в нашу спальню. Поговорим позже.
Я шла обратно, оцепеневшая, словно прибитая пыльным мешком. Не видя ничего перед собой, не слыша, не осознавая.
Надо ему помочь. Убедить Александра не медлить. Рвануть в столицу и любыми методами вытащить Макса из императорских лап. Или подговорить кого-нибудь из союзников, чтобы те помогли ему. Надо…
Я начала метаться по дому, судорожно хватаясь за вещи, пытаясь собрать сумку. Достала ту склянку с ядом, которую Макс давал мне перед дуэлью с Виктором, и спрятала её в карман брючного костюма. Может пригодиться. Я уговорю Александра поехать прямо сегодня! Нельзя медлить!
Но затем первый шок спал, и я одернула себя. Алекс всегда мыслил хладнокровно, правильно расставлял приоритеты. Он наверняка взвесил все «за» и «против» перед тем, как принять решение. Глупо ставить на кон тысячи жизней взамен на одну.
Да только речь ни о каком-то незнакомце, а о Максе… нашем… родном…
Неужели он не стоит того, чтобы пересмотреть свои принципы?
В дверь постучались.
— Уходите! Я не хочу завтракать! — крикнула, не собираясь даже вставать со стула, куда упала совсем обессиленная.
Стук повторился.
— Леди Екатерина, — позвал меня мужской голос.
Я выглянула в окно — на пороге стоял «медведь»-Эдвин. Пришлось впустить его внутрь.
— Вы куда-то уезжаете? — он оглядел творящийся беспорядок, разбросанную одежду, полусобранную сумку.
— Когда я услышала про Максимилиана, то первым моим порывом было поехать его спасать, — честно ответила я.
— Но вы передумали?
— Да.
— Он дорог вам, не так ли?
Мужчина встал у окна, постучал костяшками пальцев по стене — без какого-то особого смысла, скорее от нервозности. Я наблюдала за его движениями, до крови раскусив губу.
— Очень.
— Лорд Александр не поставит под удар всё наше детище ради спасения брата.
Мне показалось, что на глазах вновь проступают слезы. Но я резко кивнула.
— Знаю.
Эдвин почесал бороду, затем подергал её. Весь вид его выражал растерянность, глубочайшее сомнение в том, зачем он вообще сюда пришел и чего пытался добиться от меня.
