И вот ей всё же удаётся выбраться из рыхлого грунта, вместе с остальными мертвецами, и она бредёт вместе с ними в одном направлении, обрастая на ходу железом и превращаясь в робота. Небосвод озаряют вспышки ядерного пламени, она захлёбывается раскалённым воздухом, горит в огне и снова куда-то бежит, предчувствуя жгучую боль, пожираемая красными и голубыми языками и расплавленным железом, льющимся с неба.
Аника проснулась к полудню вся в холодном поту и, тяжело дыша, и первые секунды не могла понять, где находится. Норда и Арни она застала на веранде за столом, на котором лежали две карты – карта острова и карта подземных тоннелей, по которым проходили железные дороги, построенные ещё до войны и объединяющие все крупные города Земли. Девушка налила себе чашку чай и села за стол.
Она чувствовала себя разбитой – не привыкла спать на жёсткой кровати, да ещё и эти кошмары не дали ей толком выспаться и не выходили у неё из головы. Обычно сны быстро забываются, но этот был таким красочным и реалистичным, что, казалось, будто она чувствовала всё то, что чувствуют мертвецы, лёжа в могиле, но при этом, находясь в сознании. Всё тело ломило, а в глаза словно насыпали песка.
Аника сделала несколько маленьких глотков зелёного чая, заваренного на целебных травах, которые Норду удалось собрать сегодня утром на берегу реки. После долгих споров, всё же было решено вернуться в заброшенные шахты и выйти в киберпространство, но на этот раз Норд собирался туда вместе с Арнольдом, сколько бы Аника не оговаривала их.
Эти двое так не боялись пожирателя металлов, как боялась его она. Сначала Аника даже хотела отказаться идти с ними снова на рудники, но потом передумала, потому что и одной оставаться ей не хотелось. С наступлением ночи они выдвинулись в путь. Найти спуск в железнодорожный тоннель для них не составило особого труда, поскольку они в детстве изучили в этом гроте каждый камешек и трещинку, а вот заходить далеко по тоннелю они боялись, поскольку во дворе ходили слухи, что в этих тоннелях обитают мутанты.
Став взрослее, они, конечно, перестали верить в них, и тоннели уже не казались им такими страшными, глубокими, бесконечными и мрачными, как это было раньше. С собой они взяли немного перекусить и термосы, хранившиеся на всякий случай в багажнике вездехода Арнольда. Там имелось всё необходимое, чтобы выжить в дикой природе или хотя бы продержаться некоторое время.
Весь свой хлам Арни выгрузил из машины и оставил на берегу, ещё до того, как машину сплавили вниз по реке к океану. Впереди шёл Арнольд, за ним – Норд, а следом тащилась Аника, еле волоча рюкзак и свои ноги, после тяжёлой ночи. Её хватило на полчаса непрерывной ходьбы по бетонным шпалам, после чего Арнольд взял её рюкзак. Ко всему прочему тоннель зарос липкой паутиной и плесенью, и пахло, как в гробнице.
Между тем тоннель уходил всё глубже и глубже под землю, и Аника начала переживать, что они либо задохнутся там, либо не смогут выбраться в гору обратно, либо их сожрут какие-нибудь гигантские крысы-мутанты или плотоядные скалапендры. Ещё через полчаса у неё перестал светить фонарик – сели батарейки. Сил уже не оставалось, а пройти им ещё предстояло немало долгих и утомительных часов, вдыхая спёртый воздух подземелий. Аника уже засомневалась, что сможет пройти столько и собиралась возвращаться назад, как услышала впереди крик Арни.
Аника и Норд кинулись ему на помощь, но помощь не понадобилась, перед ними стояла на рельсах какая-то бронемашина эпохи первой мировой войны, покрытая многолетним слоем пыли и ржавчины. Её метровые ноги опирались на тележки с четырьмя колёсами и были покрыты обтекаемыми кожухами, каждый из которых был снабжён скребой для очистки пути, а по бокам установлены автоматически шестиствольные пулемёты, затянутые путиной. А на железных рогатках на крыше свисали провода, а на них – две видеокамеры, по форме и цвету напоминающие глазные яблоки великана. Причём левое было чуть меньше правого.
– Так это же тот поезд с твоей карточки! – Воскликнула радостно Аника, – у тебя их было две, и ты мне одну отдал.
– Да, действительно, – согласился Арни озадаченно, доставая из внутреннего кармана куртки колоду карт, – давайте посмотрим, на ходу ли ещё эта железяка.
– И как туда попасть? – Спросила задумчиво Аника, – здесь нет ни окон, ни дверей.
– Норд, – подтолкнул Арни товарища, – это – по твоей части. Я разбираюсь с монстрами, а ты – с техникой.
– Я не думаю, что этой махиной вообще управлял человек, – ответил Норд, обходя локомотив вокруг, – этот транспорт создан не человеческими руками.
– Хочешь сказать, что его создали роботы?
– Именно. Вряд ли там вообще есть сиденья и руль, как на твоём вездеходе.
– Ну, ты сможешь, его завести?
– Это вряд ли. Всё безнадёжно заржавело.
– Ох, я не могу больше пешком идти. Я так устала. Ноги уже гудят. Сделай что-нибудь.
– Ладно. Но вам лучше отойти подальше.
Сделав серьёзный вид и сжав кулаки, Норд полез по древнему агрегату, ощупывал его, как будто искал секретную кнопку, открыл панель, где находился мотор и присвистнул, потом достал отвёртку и ковырялся ею в сложной электронике, управляющей всеми системами машины. Наконец, ему удалось открыть двери. Они оказались такими узкими, что протиснуться внутрь можно было только боком и, втянув живот и сняв рюкзак.
Вот они трое уже стояли внутри машины и с восхищением и страхом рассматривали диковинные штуки, составлявшие сложный механизм аппарата. Всё же табло с индукционным спидометром, одометром, термометром, показывающим температуру рабочих частей механизма, и три водительских кресла здесь имелись и больше – ничего похожего на инструменты управления странным роботом. На спинке центрального висела запылившаяся форма машиниста, а на спинке левого – прожжённая ватная фуфайка.
На двери, ведущей в моторный отсек, висел выцветший, потёртый календарь за три тысячи тридцать пятый, с изображением модели в купальнике и фетровой шляпке и карта подземных железных дорог, простирающаяся на сотни километров вокруг Люминарии, обозначениями станций и городов. Они же располагали картой, охватывающей территорию в пределах одного острова.
И этот факт всех очень удивил. Похоже, что транспортного робота, созданного на заводе машин, перепрограммировали инженеры, но что-то пошло не так, возможно машина сломалась и осталась здесь похороненной под землёй в этом тоннеле. Осматривая панель управления, Норд заметил прорезь под окошком одометра, попросил у Арнольда идентификационную карту и вставил её в эту прорезь.
Секунд пять ничего не происходило, потом вспыхнули голубым неоновым светом приборы и дрогнули стрелки, загорелись фары, осветив приличное расстояние тоннеля впереди и сзади, а на стенах отобразилось изображение всего, что находилось снаружи, передаваемое от глаз-видеокамер, установленных на крыше локомотива.
Изображение, проектируемые на внутренние стены машины, имело высокое разрешение и обеспечивало машинистам поезда видимость на триста шестьдесят градусов. Под сиденьями заработали печки, наполняя кабину тёплым сухим воздухом и выветривая затхлый могильный запах. Под ногами задрожал пол – заработал двигатель. Двигательная установка работала почти бесшумно.
