Вдруг сверху донёсся грохот. Из проёма вылетела дверь и с грохотом покатилась вниз по лестнице. Солдаты зарядили автоматы и спрятались за углами по обе стороны от прохода, ведущего наверх. По лестнице вниз спускалась девочка, лет двенадцати в голубой ночнушке, босиком, вот только кожа на пятках и на правой щеке у неё была содрана, а под ней проглядывались металлические части адского механизма.
Ворвавшийся в метро порыв ветра подхватил окурки, билеты, обрывки газет, закружил вихрем по перрону и бросил Анике в лицо. Она инстинктивно закрылась от летящих в неё пыли и снежинок, но не почувствовала привычного холодка, который сопровождается дуновением морозного ветра.
Солдаты открыли огонь по спускающемуся по лестнице роботу, но все пули отскакивали от него, оставляя на коже и ночнушке отверстия от пуль. Град использованных гильз со звоном сыпался на пол, выложенный мраморной плиткой. Длинные волосы-провода девочки ожили, со скоростью пули полетели в нападавших и вонзились в их плечи и живот.
В ход пошли гранаты, но они только усугубили безнадёжное положение. С потолка посыпались осколки бетона, а станцию заволокло дымом и поднятой пылью. Канонада выстрелов прекратилась, когда девочка дошла до перрона. Все четверо солдат висели в воздухе, проткнутые железными прутами, которыми стали кончики волос девочки. Кровь стекала из ран по ногам, пропитала одежду и капала на шпалы.
Инстинкт и страх заставили Анику и Арнольда спрятаться за колоннами и пригнуть головы, не смотря на то, что им ничего не угрожало. Между тем из тоннеля справа вылетел локомотив, тянущий за собой пассажирские вагоны. Девочка рукой толкнула в бок пролетающий мимо на огромной скорости поезд, он накренился в бок, сошёл с рельс и потянул за собой вереницу вагонов, перегородивших при падении три другие железнодорожные ветки.
Несущийся навстречу поезд тянул за собой платформы с техникой, ящиками патронов и снарядов, цистерны с топливом. Он налетел на пассажирский вагон и разорвал его на две части, как бумажный макет, встав на дыбы и оторвав от рельс платформы с грузом. От серии мощных ударов металл сминался в гармошку. Летели искры, создавая угрозу взрыва. Разлетались вдребезги стёкла в пассажирских вагонах. Танки и бронетранспортеры налетали друг на друга, образовывая плотный затор в тоннеле, через который уже не могли пройти другие вагоны и платформы, по инерции продолжающие своё движение.
Аника не знала, сколько всё это продолжалась. Она сидела за обломками разбитой колонны, закрыв глаза и уши. Она не чувствовала жара от языков пламени, пожирающих вагоны и вырывающихся из окон, не чувствовала запаха металла, крови, гари, пыли, пороха, но всё видела и слышала, не могла ощутить прикосновение осколков стекла, разлетающихся по станции.
Девочка-робот вырвала руками дверь в пассажирский вагон и вошла в него. Из окон начали выползать солдаты в окровавленной форме и с переломанными руками и ногами, пронзённые волосами-щупальцами. Они соскальзывали со штыков и падали на платформу, словно тряпичные куклы. Крики ужаса и боли разлетались звуковой волной по станции, пока девочка шла из одного вагона и перепрыгивала на другой искорёженный вагон.
– Зачем он нам всё это показывает? – Крикнула Аника Арнольду, сидевшему на корточках за обломками колонны по правую руку от неё. – Я не хочу смотреть на эти ужасы. Мне уже дурно.
– Смотри, там кто-то живой остался, – сказал Арни, кивнув на двоих солдат, выбежавших с носилками в руках из тоннеля, – они несут раненого. У него какой-то кейс в руках. Пойдём, посмотрим.
– Я туда не пойду.
– Ладно. Они, кажется, сюда бегут.
– Скорее-скорее! – Поторапливал парень своего товарища, – сейчас здесь всё взлетит на воздух.
– Джонни, держись! Держись, солдат, – повторял второй солдат, – держись, Джонни, мы тебя не бросим.
– Оставьте меня и уходите, – простонал Джон, – я всё равно уже – труп.
– Нет, Джон, – настаивал солдат, – мы выберемся. В госпитале тебя зашьют. Кости срастутся.
– У меня, кажется, рёбра сломаны, – взвыл Джон, – я уже – не жилец. Как же больно! Прикончите меня!
– Нет, Джон, ты выкарабкаешься, ты обязан выжить. От тебя зависит судьба всего человечества, жизни миллионов людей. Только ты знаешь, как работает это оружие. Не сдавайся. Потерпи немного. До штаба тут – не далеко. Мы тебя донесём. Ты только дыши. Не закрывай глаза.
– Верно, – подтвердил второй солдат, – следующая станция – наше место назначения. Мы не доехали совсем чуть-чуть. Дойдём пешком.
– Но на верху – они…. – Простонал Джон. – Мы не пройдём. Они не пропустят нас. Они ищут её и не остановятся, пока не найдут.
– Лампа – с нами, значит, мы – в безопасности. Ты ведь сам говорил, что её свет убережёт нас.
Солдаты с носилками в руках проскочили мимо Аники и Арнольда и побежали вверх по лестнице, оглядываясь по сторонам. Изо рта Джонни пошла кровавая пена, и он начал плеваться сгустками слюны и крови, оставляя на ступенях лестницы кровавые пятна. Разведчики поспешили за ними, выбрались из метро, и их взору предстал огромный город, разрушенные небоскрёбы, перевёрнутые вверх дном и догорающие автомобили, а по небу плыли вражеские корабли.
Издали они были похожи на жуков, усеянных рядами шипов, тех самых жуков и стрекоз, уменьшенные копии которых Аника расфасовывала по коробочкам, работая в архиве береговой охраны. Одни имели крылья, другие – нет, разных форм и размеров, но всех их объединяло одно – у них не было ни иллюминаторов, ни дверей, ни каких бы то ни было люков, через которые можно было попасть внутрь воздушного судна.
Два солдата бежали по тротуару, среди руин высотных зданий, пригнув голову, и останавливаясь у каждой машины, чтобы немного перевести дух и осмотреться. Так они пробежали три улицы, свернули на перекрёстке, прошли ещё пару улиц, останавливаясь в разгромленных и разграбленных магазинах, пока впереди не показался океан.
Некоторые военные корабли были выброшены прямо на дорогу, другие стояли на мели. Залив пересох, и полоска океана виделась далеко за его пределами, как будто что-то высушило часть океана, и он отступил от города. Некоторые портовые краны лежали на боку, другие искорёжены и покрыты слоем чёрной копоти. Видимо, когда-то в порту бушевал пожар, но сейчас всё утихло, и вокруг – ни единой живой души, ни людей, ни птиц, ни собак – вообще ничего живого не наблюдалось в городе, который когда-то населяли миллионы людей.
Добравшись до порта, солдаты остановились и обдумывали дальнейший план действий. Военная база, устроенная на ледоколе, находилась слишком далеко от берега, чтобы до неё можно было незаметно добраться пешком. Из их разговора Аника и Арнольд узнали, что сослуживцев Джона звали Майк и Билл, и они были родными братьями-близнецами, очень похожими друг на друга.
Багровое солнце, окутанное плотной дымовой завесой, уже садилось за руинами зданий, покрывшихся инеем, и Майк предложил дождаться захода солнца, но Билл говорил, что Джон не протянет двух часов, оставшихся до наступления темноты, да и на вражеских кораблях были установлены камеры ночного видения.
