Норду уже начинала нравиться аскетичная жизнь монахов, и он даже подумывал самому подстричься налысо и переодеться в рясу, чтобы быть как все и работать наравне со всеми, но вот, однажды, случилось одно несчастье. В этот день он помогал монахине Илае собирать в теплице созревшие фрукты. Стоявшая в тот день солнечная и безветренная погода резко изменилась. Вдруг быстро потемнело, и подул сильный ветер, причём не от налетевших туч, а от чего-то другого.
Послышался женский крик. Илая выронила корзинку с апельсинами и попятилась назад, закрыв рот рукой, а потом бросилась бежать вместе с остальными к храму. Краем глаза, забегая в закрывающиеся ворота, Норд увидел пронёсшийся над лесом смерч из мёртвых ворон.
Смерч прошёл через реку, на несколько секунд полностью осушив небольшой участок до дна. С каждым пройденным метром этот смерч разрастался, а поток поднятой им воды становился плотнее, будто тысячи водопадов слились в один и низвергались с неба, грозя обрушить сокрушающую силу на храм.
В высоту этот смерч тянулся на несколько километров и закручивал саму тьму. Какая-то чудовищная сила внутри воронки заставляла мёртвых птиц кружиться с невероятной скоростью. Вой ветра нарастал, переходил в гул. Лопнули стёкла в теплице. Сорвало крышу сарая.
Ветер, поднятый кружением ворон, вырывал высохшие деревья с корнем и отбрасывал прочь. Ворота храма наглухо закрыли два монаха и заперли их на две перекладины поперёк, потом попятились назад, глядя, как ворота вздрагивают под натиском какой-то чудовищной силы, обрушившейся на храм. Ворота и витражные стёкла храма выдержали, и смерч отступил. Один до смерти напуганный ребёнок заплакал, и его увела куда-то монахиня.
– Что это было? – Спросил Норд Илаю. – Такое уже случалось раньше?
– Это – демоны из Криволесья, – ответила тихо Илая, – Нет, такого ещё не было. Похоже, из мира мёртвых пробрался сам дьявол. Им показалось мало того, что они уже сделали с нами. Они хотят истребить нас всех.
– Но они не смогли пройти в храм, – заметил Норд, – ведь так?
– Да, но это – ненадолго. Мы не можем вечно прятаться в храме. Наши боги не смогут защищать нас вечно. Наша теплица и сарай разрушены. Теплицу уже не удастся восстановить. Скоро наступят холода, и весь наш урожай погибнет. Что с нами будет?
– Мне нужно поговорить с Диадором. Я пойду с ними в Криволесье.
– Но там слишком опасно. Вы не вернётесь.
– Мы должны что-то сделать. Нельзя просто так сидеть, сложив руки, и ждать, когда нас всех здесь убьют. Если то, что сказал Леон – правда, если разум короля Лоренса – под контролем тёмной материи, тогда нам всем грозит серьёзная опасность.
– Ох, у него – столько вооружённых солдат. Что мы можем сделать?
– Завтра утром я иду в Криволесье! – Громко крикнул всем собравшимся в главном зале монахам. – Самые смелые и сильные могут пойти со мной. Выдвигаемся завтра на рассвете, в пять утра!
Гомон и перешёптывания стихли, и наступила напряжённая тишина. Все смотрели на Норда, как на героя, бросившего вызов самому дьявола, и в то же время, как на безумца, посмевшего спорить с самой смертью. Монахи, молча, наблюдали за тем, как Норд идёт в толпе к двери под балконом. Он и сам удивился своей смелости, проявленной в момент смятения, с какой уверенностью он сказал это, хотя и сам не знал, куда он идёт и что собирается делать, как собирается изгонять демонов.
Норд весь вечер ходил по своей кельи и раздумывал на собственными словами, которые так неосторожно бросил на глазах у всех. Теперь ему придётся идти завтра туда, не знаю, куда и победить то, не знаю что голыми руками. А что если его никто не поддержит и ему придётся идти одному? Его размышления прервал стук в дверь.
В келью вошёл брат Диадор с семисвечником в руках, в котором горело всего три свечи. По его лицу было видно, что он переживает не самые лучшие времена в своей жизни. Он как будто постарел лет на десять, и морщинок прибавилось, и его спина уже не казалась такой широкой и могучей, как у богатыря. Весь он как-то осунулся, а на лице читалось беспокойство и скрытая глубоко внутри боль.
– Приветствую тебя, странник, – сказал Диадор, – я слышал, что ты собираешься завтра идти в Криволесье? Я пойду с тобой.
– Отлично. Вы знаете, как туда добраться?
– Да, конечно. У нас даже есть карта и компас, если мы заблудимся. Дорога к Криволесью может завести нас совсем не туда, куда нам надо.
– О чём это Вы?
– Сила демонов растёт, их становится всё больше. Тьма сгущается над нами. Я восхищён вашей смелостью и решительностью. Никто из нас доселе ещё по собственной воле не ходил в Криволесье, и поэтому я решил открывать вам одни секрет. Вы, наверное, удивились тому, что смерч отступил от нашей святой обители?
– Ну, испокон веков храмы считаются святыми, и нечистая сила не может ступить на святую землю.
– Всё это – предрассудки и легенды. Порой слепая вера и вправду указывает людям, попавшим в тяжёлую жизненную ситуацию путь на свет, но в данном случае стены храма здесь совершенно ни при чём. Наш храм защищает свет волшебной лампы. Два года назад эту лампу принёс нам в дар один хороший человек – фонарщик Хельг из Грингарда, а ему её продал кто-тоиз охотников за затонувшими сокровищами, когда Хельг ещё был зрячим и содержал в Грингарде лавку осветительных приборов. Идёмте, я вам покажу её.
Глава 13, Криволесье
Диадор повёл Норда по тёмному коридору до двери, ведущей в колокольню. Колокольня соединялась коридором с жилой пристройкой тоннелем, проходящим под землёй. Держа над головой семисвечник, Диадор спустился по скрипучей лестнице в подземный тоннель, а – за ним следом, пригнув голову, шёл Норд.
Колокольня состояла из трёх башен, и сюда уже давно никто не ходил, а колокола заменяли полуразрушенным башням, построенным из красного кирпича, крыши. Внутри колокольни сверху свисали обрывки канатов и корзина, связанная канатом – противовесом – «языком» колокола.
Монах велел Норду встать в корзину, передав семисвечник ему, и взялся за противовес. Резкими, мощными рывками он тянул на себя канат, а корзина поднималась всё выше и выше, и вот уже поравнялась с верхним этажом и обломками спиралевидной лестницы.
Норд сошёл на площадку, сколоченную из досок, и увидел в окружении четырёх узких прямоугольных окон тот самый фонарь, с роящимися внутри светлячками, который он видел в воспоминаниях Джонни. Норд вынул фонарь из отверстия в полу, вернулся в корзину и крикнул Диадору, чтобы тот спускал его.
Корзина дёрнулась и поехала вниз. Вернув семисвечник монаху, Норд показал ему лампу – ту самую лампу, которая защищала храм, и о которой говорил Гарэд Мэрлоу в своём послании в будущее. Так они нашли вторую плазменную лампу, созданную учёными в лаборатории, в далёком третьем тысячелетии.
До часу ночи программист разбирался с управлением нового оружия. Он ушёл подальше от храма в лес и методом тыка на четырёх сенсорных экранах-стеклах фонаря светлячков по очереди вызывал обероны. Их оказалось не много – всего три, и их способности отличались от оберонов, керосиновой лампы, которой владела принцесса Иона.
