Фонарь светлячков содержал в себе оберон морского змея – что-то среднее между волком, рыбой и змеей, попугая в перевернутой вверх дном солдатской алюминиевой кружке с отверстиями от пуль и оттиском красной звезды и двухголового кота. Причём верхняя голова кота-мутанта была чуть меньше нижней. Морской змей имел способность управлять водой, попугай – ветром, а что умел делать оберон толстого персидского кота-мутанта, выяснить так и не удалось.
Когда он вызвал призрака двухголового кота, тот залез на дерево, растянулся на ветке, одновременно зевнул обоими ртами, и, кажется, уснул. Норд потом полчаса вспоминал комбинацию клавиш, вызвавших это упрямое животное.
На следующий день в половине шестого утра, толком не выспавшись, Норд, вооружённый плазменным фонарём и монах Диадор уже стояли у ворот храма, держа в руках поводья ездовых страусов с ярко-охристым оперением и гордо поднятыми клювами, а остальные вышли провожать своих спасителей. Никто из них не решился идти в Криволесье. Люди были слишком запуганы последним происшествием со смерчем, поднятым стаей мертвых ворон. Нодри впервые в жизни ехал верхом на страусе.
Это оказалось не сложно – тянешь вожжи вправо, и страус поворачивает направо, тянешь влево, страус поворачивает налево, тянешь на себя – сбавляет скорость или останавливается, если не отпускать вожжи, бежит вперёд при похлопывании пятками по бокам и мчится галопом на полной скорости, выжимая из себя все силы, если на ходу ещё раз похлопать его пятками по бокам, но не сильно, иначе гордая птица может взмахнуть крыльями и сбросить наездника.
Два страуса мчались, широко махая мускулистыми ногами, друг за другом через лес по просёлочной дороге, перепрыгивая ручьи и поваленные деревья, перегородившие дорогу. Диадорв отличие от Норда, держался в седле довольно уверенно, и ему приходилось останавливаться, чтобы подождать, пока Норд его догонит.
Спустя полчаса такой гонки, у Норда кружилась голова и немного подташнивало. Пришлось остановиться и подождать, по Норд сделает все свои дела в кустах колючего терновника, после чего гонка продолжилась. Они вошли в рощу красных секвой, с кронами, напоминающими шляпки грибов, ещё через полчаса. Диадор пояснил, что специфическая форма деревьев связана с тем, что листья на верхних ветках затмевают весь свет, и поэтому нижние ветки отмирают и опадают, а вовсе не потому, что земля проклята. Спускаясь с крутых склонов, страусы едва касались лапами земли, помогая крыльями.
К полудню они добрались до Криволесья, начинавшегося в ста километрах на север от Грингарда и заканчивающегося неприступными скалами с крутыми обрывами, расщелинами и каньонами, на дне которых островками раскинулся «Железный лес». С каждым пройденным километром лес редел, усыхал и изгибался, превращаясь в урочище дьявола.
Корявые стволы горных ильм и мелколиственных лип обросли чёрным лишайником, отчего лес казался выгоревшим, а дорога, по которой бежали страусы, поросла сорняками-паразитами, не имеющими ни корней, ни листьев. Их зеленовато-жёлтые шнуровидные стебли искали свою жертву по запаху, обвивались вокруг растения-хозяина, внедрялись в ткань присосками и питались его соками.
Диадор остановил страуса у небольшого холмика, по которому расползлись стержневые корни трухлявой красной секвойи и сказал, что они прибыли на место. Монах раздвинул корни деревьев, скрывавшие небольшую дверцу, ведущую под землю, и пропустил вперёд Норда. Держа перед собой фонарь светлячков и, освещая им землянистый узкий коридор, разведчик пробрался внутрь.
В землянке имелись деревянные откидные нары, стол-чурка, вырезанный из толстого дерева, и три стульчика-чурки – из деревьев поменьше, камин с трубой, выходящей на поверхность, сложенный из песчаника. На столе лежала игральная доска, расчерченная на квадраты и камешки чечевичной формы, с жирным смолянистым блеском и тёмно-фиолетового цвета – из кварца. На деревянных койках лежали дублёные шкуры каких-то животных. Похоже, что здесь когда-то жили люди, а возможно живут и до сих пор, либо останавливаются здесь на некоторое время и идут дальше.
Пройдя немного вглубь, Норд обнаружил расширяющийся спуск. Вниз ещё глубже под землю вела лестница, и Норд подумал, что там находится ещё одна комната, но, оказалось, что там находился ещё один спуск, но уже в глубокую, каменную шахту, связанную с общей системой штольней, которые много лет разрабатывали роботы. Пока они спускались, Норд весь вымазался в земле и в ботинки попали камешки.
Шахта оказалась не такой глубокой, как в пустыне, где они были в прошлый раз. На дне штольни сидели, прислонившись спиной к стенам сломанные бытовые роботы. Их ноги были засыпанные землёй, камнями и песком. Стальные корпуса роботов заржавели, а в конструкции большинства отсутствовали некоторые части, так что эти машины уже не представляли никакой ценности – просто металлолом, а когда-то они стоили кучу денег, особенно – робот почтальон, с почтовым ящиком для писем и газет, вместо головы.
Он имел пропорции мальчика, лет десяти. На нём болтались лохмотья, оставшиеся от белой майки и синих шорт, с надписью «Reebok». Норд как-то видел на старых фотографиях этого робота и знал, что он имеет прямую связь с искусственными спутниками Земли. В его памяти когда-то содержались все карты городов и поселков. Он мог доставить письмо или посылку в любую точку мира, передвигаясь автостопом. Билет на самолёт, поезд или теплоход таким роботам не требовался, а плату брал он деньгами, которые тратил потом на замену износившихся деталей или батарей питания.
Был среди сломанных роботов и мальчик-стол, державший над головой на вытянутых руках и раскрытых ладонях металлическую столешницу, накрытую белой скатертью с бахромой по краям. На единственной ножке мальчика вместо стоп болталось сломанное колесо, с помощью которого, робот передвигался и доставлял, по кафе и ресторанам, заказы посетителям. Он мог доставить заказ даже к вам домой из ресторана так быстро, что еда не успевала остыть.
Роботы-садовники, с садовыми ножницами вместо рук, раскладными сапёрскими лопатами и топорами-секирами, лежали здесь, заржавевшие, засыпанные землёй, как памятник погибшей цивилизации, пережиток былой эпохи и наводили тоску своим видом. Раньше они возводили райские сады, а сейчас от них осталась только пыль, зловещий призрак прошлого.
Освещая путь фонарём, Норд и Диадор перебирались метр за метром через обломки погибшей цивилизации к красному свету, пульсирующему в конце тоннеля. Вскоре выяснилось, что этот свет источают кристаллы, растущие на стенах. Внутри них клубилась красная дымка, как будто что-то внутри зарождалось. Норд сделал вывод, что это – какие-то яйца иноземной цивилизации и предположил, что именно в них зарождается экзоматерия, и в них вирус попал на землю и преодолел миллиарды километров безвоздушного пространства.
Красная дымка, клубящаяся и сгущающаяся при прикосновении к гранёной поверхности кристалла, притягивала взгляд, и Норду начали чудиться странные вещи, будто что-то огромное ползёт глубоко под землёй, сворачивается в кольца и растягивается, как смола. Подошедший к нему сзади Диадор положил Норду руку на плечо и слегка встряхнул его.
