– Лазар сказал, что ты знаешь обо мне.
Никакого удивления. Никаких оправданий. Никакого ответа.
– Я понимаю, что тебе нравится вести себя загадочно, но сейчас мне не хватает терпения, – предупредила я его. – Итак: остаток полета ты можешь провести либо на Ноксе, либо под ним – в зависимости от того, ответишь ты на мои вопросы или нет. Решение за тобой.
– Во-первых, – заворчал он позади меня, – ты вообще не задавала мне никаких вопросов. А во-вторых, тебе не стоит брать в привычку шантажировать меня. Фахины чутко реагируют на подобное.
– Хорошо, тогда вот мой вопрос: откуда ты знаешь, кто я?
С разочарованным вздохом Илион выпрямился. Когда он начал говорить на этот раз, то сделал это тихо, быстро и таким тоном, какого я никогда от него не слышала.
– Ладно… Около столетия тому назад в Фахинии появились двое мужчин. У них был с собой ребенок без символов народов. – Услышав его голос так близко от моего уха, я почувствовала, как по моей спине пробежала дрожь. – В этом нет ничего необычного, потому что потерянных детей часто выставляют напоказ в Фахинии. Необычным было скорее то, что один из мужчин оказался сенешалем императора.
– И этим ребенком была я, – проговорила я, потрясенная и взволнованная одновременно. Я ожидала, что Илион на самом деле где-то разнюхал какую-то смутную информацию обо мне, но не того, что он был вовлечен лично. Наконец-то немного света пролилось на мглу моего прошлого. – Кто был вторым мужчиной?
– Золотой воин.
– Аскан?
– Угу, – мрачно подтвердил Илион. – Эти двое искали твоего отца, чтобы передать тебя ему.
– Они нашли его?
Фахин пренебрежительно фыркнул.
– Они нашли этого пьяницу. Мошенник и сукин сын, который не был заинтересован в том, чтобы воспитывать свою родную дочь.
Его слова должны были показаться мне уколами ножа, и все же после них я не ощутила боли – как будто князь фахинов рассказывал мне о жизни незнакомки.
– А потом?
– Они снова ушли с ребенком, но перед этим Аскан избил отца ребенка.
Аскан избил моего отца? Добродушный Аскан, которого я знала?
– Откуда ты это знаешь?
– Фахиния мала, – пробормотал Илион. – Слухи быстро разносятся.
– Снова ты уклоняешься.
Мой предостерегающий тон, похоже, его ни капельки не впечатлил. Я почувствовала, как он пожал плечами.
– Старая привычка.
Я не поверила ни единому его слову. Была только одна причина, по которой он не рассказывал мне, откуда он знал об этом: Илион не хотел рассказывать.
Ну, тогда мне просто нужно было бы включить старого доброго Шерлока.
– Ты тогда уже был князем фахинов?
Илион снова фыркнул. Видимо, я только что задала действительно глупый вопрос.
– Нет, маленькая императрица. Если не считать того, что я сам был тогда еще ребенком, наши князья не обладают ни высокой продолжительностью жизни, ни долгими сроками правления.
Правильно. Я смутно помнила, что у фахинов дела с правлением обстояли немного иначе, чем в остальном Кассардиме. Не было никакой правящей династии. Главным становился сильнейший, кем бы по происхождению он ни являлся.
– Как же ты тогда стал князем?
– Так, как это принято у фахинов, – прозвучал скудный ответ. – Я убил своего предшественника несколько лет назад.
– Оу.
– Если тебя это успокоит, это было скорее самообороной, чем убийством, – конкретизировал Илион, не притворяясь, что мое мнение по этому поводу важно для него. – Кто-то сказал тогдашнему князю фахинов, что я нацелился на его корону. Он хотел убить меня. Я опередил его.
– Значит, ты пришел к власти случайно?
Он прищелкнул языком.
– Я не верю в совпадения, и тебе тоже не следует. Особенно когда Лазар вступает в игру.
– Какое отношение к этому имеет Лазар?
– Лазар валь Этор – хладнокровный стратег. Ему нравится навязывать людям проблемы, чтобы затем предлагать варианты их решения.
Тут у меня словно пелена с глаз упала. Должно быть, это Лазар являлся тем, кто пустил слух про Илиона, развязав тем самым войну с его предшественником.
– Он предал тебя…
– А впоследствии спас мне жизнь, – подтвердил Илион.
Ну и дела. А я-то думала все это время, как князь фахинов мог так задолжать Лазару. Теперь я знала это и больше совсем не могла сидеть молча.
– Лазар обеспечил тебе восхождение на трон и в то же время возложил на тебя жизненный долг?! – ошеломленно выдохнула я.
– Ага, и я не избавлюсь от ощущения, что он сделал это тогда, потому что знал, что я окажусь ему полезен прямо сейчас, прямо здесь, – проворчал Илион. – В качестве твоего союзника.
Боже мой! Если это все правда, Лазар был не просто хладнокровным стратегом, он был коварным гением, который все предвидел. Сомнения в моем происхождении. Надвигающаяся война. Любую мелочь, какой бы крошечной она ни была.
– Но почему именно ты? – хотела я узнать у Илиона. Он мог бы посадить на трон любого фахина и сделать себе обязанным. Совпадение? Только не в случае с Лазаром. Так что же такого особенного было в Илионе? В чем заключалась связь? Кроме того, что он…
Он знал о моем происхождении, потому что видел тогда Лазара и Аскана.
Тихий смех Илиона вызвал у меня мурашки по коже.
– Теперь ты начинаешь думать как Лазар.
Да, и также медленно я начинала понимать, с каким бесконечным терпением бывший сенешаль расставлял свои сети. Он обдумывал каждую мелочь и тщательно подтер все следы.
Кстати, о заметанных следах.
С колотящимся сердцем я вцепилась в седло.
– Как умер мой отец?
Могло ли быть так, что его смерть тоже не оказалась случайностью?
У молодого человека позади меня вырвался неодобрительный стон.
– Что ты хочешь услышать, Амайя? Что он был хорошим человеком, невоспетым героем, Робин Гудом, убитым злым сенешалем? Нет, в твоем отце не было ничего героического. Он зарабатывал на жизнь обманом, игнорируя даже кодекс фахинов. Этот мужчина был эгоистичным, лживым, жестоким и в конечном итоге напился до смерти. Нет, маленькая императрица, твой отец был полной противоположностью тому, о чем хотелось бы мечтать грустным девочкам без отца.
Трезво взглянув на ситуацию, я сглотнула. У меня не было ни малейшего представления, откуда во мне вдруг взялось это разочарование, ведь сейчас мы говорили о человеке, которого я не знала и никогда не узнаю. Но описание Илиона все же поразило меня до глубины души. Может быть, потому что в его словах впервые за все время не было равнодушия.
