Ифар был в тупике.
На несколько мгновений мне показалось, что он смотрел на меня сквозь темную воду. Неуверенно.
Затем его воля последовала моему приглашению.
Это было похоже на то, как будто последний кусочек головоломки встал на свое место.
Девять народов. Девять наследников.
Озеро склонилось перед нами.
Тишина рассеялась, и темнота погасла, прежде чем раздался мощный взрыв. Ударная волна отбросила меня. Я потеряла Ифара. Рука Мо выскользнула из моей. Вода бурлила, кружила нас, выплевывала.
Мы упали на глубину.
Я замахала руками, чтобы ухватиться за что-нибудь, но там ничего не было. Только золотой свет и крики остальных. С убийственным грохотом я приземлилась на что-то твердое. Наглоталась воды. Я слышала, как ломались кости, и чувствовала боль, но она была бесконечно далеко. Сверху плясали огни. Золотые, как Варрас. Так много. Так красиво. Такие мягкие. Они танцевали над ночным озером, словно миллиарды светлячков. Кто-то кричал, чтобы мы держались от этого подальше, но я даже не понимала почему. Я испытывала такое огромное удовольствие, глядя на них. Чистое счастье.
Надо мной появилось строгое лицо. Глаза ночного неба, полного звезд.
– Ух ты, – прошептала я.
Взгляд принадлежал самому красивому мужчине на свете. С мокрых волос цвета красного дерева на меня капали ослепительные кристаллы. Я хихикнула, когда они расползлись по моей коже.
– Могу ли я выйти за тебя замуж? Ты бы отлично смотрелся в моей постели.
Самый красивый мужчина на свете озабоченно сдвинул брови. Я не понимала, почему он так тяжело воспринимал все это, когда все казалось таким легким.
В поле моего зрения появилось второе страшно озабоченное лицо. Черные волосы и глаза – голубые, как ледяное море. Тоже красивый мужчина, но другой был красивее. Он заставил мое сердце подпрыгнуть.
– Вы выглядите таки-и-ими злобными, – пожаловалась я, – но при этом вы совсем не сердитесь. Вы просто притворяетесь. Просто будьте друзьями.
Они должны смеяться, в конце концов мы плавали в восторге, катались на волне счастья. Там не было места злым гримасам.
Глаза, полные звезд и глаза ледяного моря встретились, объединив их грозовое настроение.
– Я… не могу ей помочь, – пробормотал самый красивый мужчина на свете еще серьезнее, чем раньше.
Парень с глазами цвета ледяного моря кивнул.
– Я сделаю это. Позаботься об остальных.
После этого глаза, полные звезд, посмотрели на меня почти с отчаянием, и самый красивый мужчина на свете покинул меня.
О нет!
– Куда же он уходит?
– Скольких Варрасов ты коснулась? – спросил парень с ледяными глазами и внезапно показался очень занятым. Что он там делал? И откуда я его знала?
Ледяное море, лед. Снег. Белизна. Облака. Серебро. Мерзкий принц. Правильно…
– Забудь об этом, Ифар, – пробормотала я. – Мое сердце уже занято. Самым красивым мужчиной на свете.
Ифар вздохнул.
– Ты тяжело ранена, Амайя. И ты, очевидно, коснулась нескольких огней Варраса во время своего падения.
Ни малейшего понятия, о чем он говорил. Его губы шевелились, но в его словах не было никакого смысла. Мой разум был занят гораздо, гораздо более важным вопросом.
– Почему озеро на потолке? Разве оно не должно было упасть и погасить все эти красивые огни?
Снова вздох.
– Я сначала вылечу тебя, а затем заставлю протрезветь. В этом случае по крайней мере тебе не будет больно.
Он потянулся к моему лицу, но я вдруг поняла, что не позволю этому случиться.
– Прочь! Не вылечишь! Ты просто хочешь снова возложить на меня долг…
Я метнулась и уперлась руками в его нагрудник. Что? Почему это была только одна рука? Я же хотела использовать обе.
Ифар удерживал меня без особых усилий. Тепло его пальцев покалывало на моей коже, как нежное электричество. Меня переполняло волнение. Слишком много. Слишком интенсивно. Я запаниковала.
– Успокойся, – потребовал Облачный принц.
Его приказ наполнил меня спокойствием.
– Ты не будешь мне должна. А теперь: исцелись!
Все в моем теле начало покалывать, царапать и щекотать. Я чувствовала себя невесомой и в то же время похожей на камень. Гранит. Нет, больше похоже на булыжник на оживленной дороге. Такой, на который часто наталкиваются массивные грузовики.
Моя эйфория сменилась тоской.
Такие красивые огни, а я была всего лишь одиноким булыжником, которому приходилось любоваться ими в полном одиночестве.
– Где Ноар? – грустно вздохнула я. – Ты снова пытал его?
Ледяные глаза Ифара смотрели на меня так, словно я вонзила кинжал ему в сердце.
– Нет, не пытал. Ноар сейчас приводит в себя всадника тумана.
Оу.
Я вытянула шею в поисках самого красивого мужчины на свете. Но я обнаружила только горы всякой всячины в сиянии прекрасных светлячков. Настроение освещения напомнило мне о Рождестве. Рождество… Я скучала по Рождеству. Что все это была за ерунда? Такая пестрая. Такая блестящая. Такая старая. Такая поломанная. Всего понемногу. Рядом со мной лежали несколько медных монет и пояс. За ним один-единственный ботинок. Ножницы. Шарф. Цепь. Письма. Кольца. Носки. Вилки. Фоторамки. Перья. Пуговки. Много кнопок. Я хихикнула. Это была сумасшедшая версия сокровищницы Скруджа – с несколькими сокровищами и довольно большим количеством хлама.
Вон там, за одной из гор хлама, стояли две фигуры. Один был похож на Аладдина, а другой был самым красивым мужчиной на свете. Неловко я попыталась встать. Я хотела было подойти к нему, но что-то меня удержало. Руки в серебристых доспехах.
– Пока нет, Амайя!
– Я в порядке! – пробормотала я.
На самом деле я даже снова начала чувствовать свои ноги. И пальцы. Ой, у меня в сапогах была вода.
– Сначала отойди от своего опьянения!
Бам.
Воля Ифара подействовала как ледяной душ.
Одним рывком я была катапультирована из ослепительного рождественского мира обратно в реальность. Огни все еще были там, как и темное озеро на потолке, и горы всякого хлама, но все вдруг показалось гораздо более реальным и угрожающим.
Я упала. Сквозь воду на потолке. Через света Варраса. Я слышала, как ломаются мои кости. Судя по всему, позвоночник. А потом… Боже…
Я неловко откашлялась.
– Ты можешь отпустить меня, – спокойно сказала я, пытаясь не обращать внимания на то, какую кучу дерьма я выболтала до этого.
Ифар отпустил меня. Вскоре он появился передо мной и протянул мне руку. Его доброта была мне неприятна. Ифару не нужно было мне помогать, и все же он это сделал. Без всякой выгоды. И сейчас он воздерживался от насмешек. Мне вдруг захотелось сказать «спасибо». Я подавила это желание. Вместо этого я избегала его взгляда и позволила ему поднять себя на ноги.
