– Ты стояла прямо под этой тварью, когда убила ее, – тихо произнес Аларик. – Я не слишком много об этом знаю, но ты пронзила то, что заменяет им сердце. Сердце убитого дэма полно ненависти, и эта ненависть обрушилась на тебя.
Мы не могли дать Вике передышку. Никто из нас не знал, сколько продлится ночь, и можно было предположить, что днем дэмы-тени вернутся снова. Мы обработали раны, и я раздала всем целебную мазь из горшочка, который прихватила с собой. В нем была магия, которая пахла шалфеем и мятой, и казалось, будто мазь с календулой, которую я туда добавила, не только приобрела тот же запах, но и быстрее заживляла раны и ожоги, нанесенные теневыми тварями.
Наконец мы посадили Вику в седло Лассы и продолжили путь. К нашему удивлению, буквально через несколько минут мы вышли к широкой реке. Маслянисто блестевшая вода безмолвно текла куда-то. Через реку был перекинут узкий подвесной мост из металла, который показался мне знакомым, хотя я никогда не видела его вблизи. Он блестел, излучал слабое тепло и бледно-золотистый свет.
– Мост из облачного сплава, – с благоговением произнес Йеро и улыбнулся так, как улыбался очень редко. – Мы на правильном пути. Скоро мы преодолеем Междумирье.
– Облачный сплав, – тихо повторила я. И тут я вспомнила, где видела этот металл. – Он похож на светлый край облаков, отделяющий их друг от друга. Сплав из небесного света.
Голубые глаза Йеро сверкнули в свете моста.
– Теперь ты знаешь, как далеко нам придется идти. До самой ночи.
– Но как может что-то, что днем освещает небо, ночью стечь вниз и превратиться в мост? Это же… – Невозможно, хотела сказать я. Но, не договорив, провела пальцами в перчатке по перилам моста, ощутив свет в своем сердце и покалывающий вкус серебра во рту. – Это магия. Я никогда не сталкивалась с такой сильной магией.
Аларик положил руки на перила моста и оперся на них, глядя в реку.
– В этом месте нужно забыть все, что знал раньше. Здесь день и ночь преображают все вокруг, и все в постоянном движении, переплетенное с магией; оно идет такими путями сквозь измерения, какие неведомы в нашем мире.
– Откуда ты знаешь так много об этом мире? – спросила я. – Этому учат в университетах в Лиаскай?
– В университетах Лиаскай, наверное, учат всему, чему угодно. Но об этом я узнал прямо сейчас, потому что свидетельство этого прямо передо мной, и у меня есть глаза.
Уголки рта Йеро изогнулись.
– Думаю, Искательница должна идти первой.
Из-за темноты мне было не видно, что находится на другой стороне реки, но все же я бесстрашно ступила на мост. Остальные шли следом, вплотную ко мне. Мост слегка закачался, когда Ласса последней всем весом вступила на него, но если Йеро вроде бы доверял этому необычному строительному материалу, то и я тоже.
Тьма поглотила нас. В течение некоторого времени нам не было видно ничего ни позади, ни впереди. О том, что внизу беззвучно течет река, можно было только догадываться, потому что в ней не отражался даже свет моста, а на небосводе не было ни единой звезды. Мы шли сквозь черноту, и я потеряла всякое представление о том, где право, а где лево, где верх, а где низ, куда идти вперед, а куда назад.
Затем тьма перед нами стала расступаться, превратилась в серость, в которой были различимы тени, огромные, будто многометровые существа с поднятыми крыльями. Они медленно двигались туда-сюда, словно постепенно подступая к нам. Но, не успев испугаться, я различила знакомый шум.
– Это деревья, – прошептала я. Теперь стал слышен и шум реки, а также приятное посвистывание вдалеке какого-то существа, наверное, ночной птицы.
Мы дошли до конца моста, и я с облегчением ощутила, как мои ступни погружаются в мягкую траву. Здесь были живые растения. А значит, может быть и подходящая для питья вода.
Вике, вероятно, пришло в голову то же самое. Она выбралась из седла, достала из седельной сумки цветочный фонарь и подошла с ним к берегу реки.
– Она чистая! – крикнула Вика и, прежде чем кто-то успел ее предупредить, опустилась на колени, вытянула руку и зачерпнула воды, чтобы плеснуть себе в лицо.
Я хотела сказать ей, чтобы она не действовала настолько легкомысленно, но, похоже, все было нормально. Это оказалась совершенно обычная холодная вода, и у меня камень с души свалился.
Вика еще сильнее наклонила голову, растирая пальцами тонкие шрамы, словно их можно было смыть.
От ее вида у меня сжималось сердце. Я хотела утешить ее, но не знала как. Было бы несправедливо обнадеживать ее, когда я сама не знала, с чем мы столкнулись. Было не похоже, что эти шрамы скоро исчезнут.
– Ты их не смоешь, – раздался голос Аларика у нас за спиной. – Они останутся навсегда. Теперь ты можешь только постараться, чтобы они остались на поверхности кожи и не проникли глубже.
От его рассудительного самообладания у меня внутри что-то вспыхнуло.
– Так, значит, ты и с этим знаком?
Он же понятия не имел, как себя чувствовала Вика и что эти шрамы для нее значили. И он был не в том положении, чтобы раздавать добрые советы.
– С ненавистью? – он тихо рассмеялся. – Да, даже слишком хорошо. Будьте с этим осторожны. Это яд, но как он подействует, зависит от человека.
Сказав это, он отвернулся и подошел к Йеро, который сообщил нам, что это место идеально для привала, а лес слишком густой и темный, чтобы продолжать путь ночью.
– Забудь, что сказал Аларик, – прошептала я Вике. – Может, он много где побывал и много путешествовал, но это не значит, что он знает обо всем в мире. Ничего он не знает. Уверена, есть способ все исправить.
– Вернуть, как было раньше? – Вика не смотрела на меня, она пристально вглядывалась в воду, словно, несмотря на темноту и быстрое течение, могла разглядеть свое отражение. Но в свете цветочного фонаря на месте ее отражения лишь мелькали отдельные блики.
– Настолько, насколько это возможно. Я знаю хорошую целительницу: я ей часто продавала травы или посуду, в которой ощущала магию. Я попрошу ее помочь, когда мы вернемся.
– Все в порядке, Лэйра. – Вика коснулась своих губ, проводя пальцами по линиям шрамов. – Жаль, что я не могу сама посмотреть.
– Завтра, – сказала я. – Когда станет светло, сможешь увидеть свое отражение в воде. Выглядит не так уж плохо.
– Ты говоришь неправду или как?
Да. Нет.
– Не уверена.
Ее лицо выглядело так, будто его рассекли на множество мельчайших осколков, а затем собрали снова. И с этого момента прошла целая вечность. Оно выглядело почти симпатичным, вовсе не вызывая непременных ассоциаций с ужасными страданиями.
– Просто выглядит непривычно.
– Можешь ненадолго оставить меня одну, Лэйра?
– Не хотелось бы.
Никто не должен оставаться наедине с таким количеством глубочайшей печали. И уж точно не моя жизнерадостная лучшая подруга. Она не привыкла к таким чувствам, и я ощущала настоятельную потребность поддержать ее, чтобы поток несчастий не захлестнул ее и не унес с собой. Но мы еще ни разу не говорили и о том, что произошло с нами в горе. И все же, услышав мой ответ, она ссутулилась и огорченно вздохнула.
