Глава 27
Аларик
У этого леса были глаза. Каким бы мирным все ни казалось – птицы, жужжащие насекомые, рыбы, которые беззвучно перепрыгивали из одного пруда в следующий… что-то поджидало путников.
Аларик развлекал себя мыслью о том, чтобы пожелать появления в этом болоте чего-то совершенно абсурдного, просто чтобы посмотреть, случится ли что-то, но и Лэйра, и его миссия были слишком важны, чтобы ставить их под угрозу из-за глупости. Ему приходилось постоянно напоминать себе о том, что скоро он будет свободен. Что Калейя скоро будет свободной. При условии, что он найдет этого Кадиза Хелльну. Слишком долго он боролся и слишком многих убил, чтобы потерпеть поражение сейчас.
Он был так близок к цели.
Он ощутил во рту горький привкус, потому что предположительно счастливый конец этой долгой и бесславной истории, вероятно, будет означать, что он не только навсегда потеряет Лэйру, но и еще раз гнусно предаст ее. Как бы его ни грызла мысль о том, чтобы поссориться с ней навсегда; как бы больно ему ни было снова и снова сталкиваться с ее отвращением к нему, благодаря этому он мог быть рядом с ней, а мазохистская часть его души наслаждалась страданиями. Лучше уж чувствовать, что она его презирает, чем вообще не занимать никакого места в ее жизни. И все же именно это и случится. Она спасет Десмонда эс-Йафанна, и ее путь и путь Аларика разойдутся навсегда. Как сильно она должна любить этого человека, если идет ради него на такой невероятный риск? В присутствии Аларика она больше не хотела об этом заговаривать. И, может быть – нет, совершенно точно, – это было к лучшему. Как только она узнает, кто он и что он совершил, его ждет нечто худшее, чем презрение. Она вытащит его на рыночную площадь перед замком и сначала выпорет кнутом, а затем завалит камнями и так оставит. И он ее за это даже не осудит.
Внезапно что-то с хлопком промелькнуло над кронами деревьев. Сначала ему показалось, что это огромная птица – может быть, перрин или драконовый скворец. Но затем он разглядел среди листьев что-то длинное и понял, что это висячий мост.
Проклятье. Первым побуждением было окликнуть Лэйру и остальных, чтобы предупредить их. Но тогда он выдаст свое укрытие, выдаст, где находится он и остальные. Вместо этого Аларик поспешил спрятаться в тени развесистого папоротника и попытался побольше разглядеть сквозь листья.
Совершенно беззвучно один за другим люди пробегали по висячему мосту, занимая позиции прямо над настилом. Боевой отряд, который устраивал засады на Искателей? Что, простите?
Но это были явно люди, а не одичавшие дэмы. По меньшей мере, отчасти. На них была чрезмерно усиленная и не по погоде тяжелая кожаная одежда, а некоторые даже держали наготове луки. Что тут происходит?
Аларик не стал долго размышлять. Ему нужно предупредить других, не дав при этом преимущества нападающим. Но он больше не мог незамеченным вернуться к своим спутникам. Он тихо прошел дальше по деревянному настилу и забрался на прочный ствол одного из папоротников, показавшийся ему достаточно крепким, чтобы выдержать его вес. Теперь он мог различить, где подвесной мост был прикреплен к самому толстому дереву. Он не мог дотянуться до каната, не выдав своего местонахождения, а это казалось ему слишком рискованным. Вряд ли в солдаты попадают самые умные обитатели этого мира. Часто такие сначала стреляют, а потом спрашивают.
Аларик взялся за кинжал. Если он метнет его и точно попадет в канат, удерживающий мост, тот в любом случае станет чертовски неустойчивым. Лэйра и остальные смогут заметить солдат – и паладин уже разберется, что делать.
К большому сожалению, Аларик исключительно хорошо владел кинжалом – но только до тех пор, пока он крепко держал его в руке. Метание кинжала не было его сильной стороной. Он снова спрятал клинок в ножны – у него возникла идея получше. Дыша неглубоко, чтобы не выдать себя ни малейшим звуком, он полез выше по стволу. Солдаты на подвесном мосту общались знаками, по которым было вполне понятно: Лэйра и остальные уже почти дошли до этого места и дальше их не пропустят. Аларик насчитал полдюжины дэмов и примерно столько же людей – мужчин и женщин – в плотно пригнанных темных шлемах и черных масках.
Еще немного выше. Папоротник стал не таким густым, и ему приходилось быть осторожным, чтобы оставаться незамеченным под защитой ствола, который к тому же стал слишком тонким, и плечи Аларика были видны из-за него. От свисающей вниз ветки могучего дерева, к которой был прикреплен несущий канат подвесного моста, его отделяло почти три метра – и значительную часть ему понадобится преодолеть прыжком. Слишком рискованно. Лучше он…
На мосту послышался звук, похожий на пение птицы, и половина стрелков вытащила стрелы из колчанов, положила их на тетиву и прицелилась в сторону настила. Проклятье, наверное, они заметили остальных и решили открыто атаковать.
Сейчас или никогда.
Аларик глубоко вздохнул и снова потянулся к поясу. На этот раз он взялся не за кинжал, а за мешочек с двумя камнями из Кеппоха. Сжав его в пальцах, другой рукой он крепко схватился за ветку и, перебирая ногами по стволу, поднялся выше, пока не забрался на ветку и, пригнувшись, встал на нее.
В этот момент до него донеслись голоса Лэйры и Вики – адское пламя, они что, пели? – и время понеслось вперед. Он качнулся вперед, чтобы набрать скорость. Раз, два…
Стрела сорвалась с тетивы, одна из девушек испуганно вскрикнула – и Аларик увидел красный. Огненно-красный.
Оттолкнувшись изо всей силы, он вытянул ноги вперед и прыгнул. В то же мгновение, когда его пальцы отпустили ветку, он перебросил камни в освободившуюся руку и изо всей силы ударил их друг от друга. В прыжке камень ударился о камень, и у Аларика перехватило дыхание. Из искр между его ладоней вспыхнуло пламя, опалившее его кожу. Наконец-то снова эта добрая боль. Он потянулся к висячему мосту. Проклятье! Слишком далеко!
Невероятным усилием он дотянулся до деревянной планки кончиками пальцев. На секунду завис под шаткой конструкцией, пытаясь раскачаться, чтобы сделать еще один прыжок. Снова засвистели стрелы.
Аларик с трудом подтянулся, снова раздул затухающее пламя между ладонями и взялся за один из канатов моста. Он закрыл глаза. Веревка запылала. Он ощутил, как пламя пожирает нитку за ниткой. Сосредоточился на жажде огня, на его стремлении гореть. Гореть. Гореть.
Это чувство пронзало его самого до последней клеточки. Опасный жар становился сильнее, чем его собственный, и в любой другой ситуации в этот момент он потушил бы огонь силой мысли и вернул контроль, прежде чем пламя захватит его. Но эти люди стреляли в Лэйру, и Аларик забыл то, что он поклялся никогда не забывать.
Все, чем он был и мог бы быть – концентрация, дух, душа, – на долю мгновения воплотилось в частицу неодолимой энергии. Аларик напитал эту частицу страстным стремлением огня гореть. Потом он, совершенно беззащитный, вернулся назад и отправил крошечную искру собственного существования из своего ума и сердца прямо через обожженные ладони в опаленный канат. Внезапно он почувствовал себя опустошенным и измотанным, но осознания того, что его искра сейчас пожирает все крепления моста, делая каждую веревку и каждую доску горючей, как сухие листья, было достаточно, чтобы продержаться дальше.
