– Извини. Ты прав.
Он действительно был во многом прав. Кадиз говорил так же, как действовал: сначала тщательно продумывал, что он хочет сказать или сделать.
– Очень прав. «В каждом твоем слове», – прошептал Десмонд.
Кадиз поднял рубашку, лежавшую на полу. Он уйдет сейчас, как бы неправильно это ни было. Его намерение оставалось твердым уже потому, что Десмонд колебался.
– Решайся, Десмонд.
Весь в поту, Десмонд пробудился от беспокойного сна. Солома прилипла к груди и лицу, сердце бешено колотилось.
Выдал ли он Кадиза или Лэйру? В своих снах? В своих мыслях?
От отчаяния он задрожал сильнее, чем от холода, царившего в подземелье. Ему казалось, будто он полностью в чужой власти, полностью на виду, будто его опустошили до последнего уголка души. И все же сон показался ему предупреждением. Что бы Повелитель ни хотел от него узнать, больше он ничего ему не выдаст. Десмонд сел, привалившись головой к каменной к стене.
Если во сне он рискует превратиться в предателя, значит, он будет бодрствовать.
Глава 34
Лэйра
Я еще сомневалась в том, что наши желания приведут нас к цели, когда первое из них исполнилось.
Это случилось вскоре после того, как мы покинули гору фемаршала и шли по тропе, которая вела нас через папоротниковые леса, окрашенные во всевозможные оттенки оранжевого, красного и фиолетового.
Вика и Йеро оставили меня в покое. Я шла чуть впереди них, чтобы не отвлекать их своей печалью, но все равно слышала, о чем они говорят. Вика восхищалась фемаршалом. Сильная женщина на стороне Повелителя, которая была больше не способна выносить его жестокость.
– Могу только представить, – услышала я ее слова, – что бы случилось, если бы у женщин в Немии было столько власти. Я точно знаю, что бы я изменила и отменила.
В любой другой день я прислушалась бы к ее размышлениям и стала бы предаваться мечтаниям вместе с ней. Но сегодня мне это не удавалось. Охотнее всего я бы забилась в какое-то укромное место, наедине со своим страхом, гневом и неотступными мыслями о медлительной трясине, которая вот так вот лишает человека жизни, словно эта жизнь не имеет никакого значения.
Мне было очень холодно. Мне казалось, будто я сама ощущаю холодную влагу, будто она окружает меня, угрожает утянуть в глубину, не дает мне дышать. Я ускоряла шаг, словно могла сбежать от этого ощущения, но в результате у меня лишь сбивалось дыхание и я становилась легкой жертвой своих жутких фантазий.
Он этого не заслужил. Аларик разбил мне сердце, это правда, но пусть даже я не понимала, как все это было связано – и теперь никогда не получу ответы на свои вопросы, – я все же была уверена, что он неплохой человек. Почему я не смогла ему помочь?
Я чувствовала пустоту. Мысли о Десмонде были слабым утешением, не дававшим моей пустой оболочке распасться на части. Единственная причина, заставлявшая меня двигаться вперед шаг за шагом. Он еще меньше заслужил свою судьбу. Я была обязана спасти его, у меня не было другого выбора.
Когда в низких зарослях что-то зашуршало, никто не схватился за оружие. Мы тут же узнали Каэ по звукам, с которыми она приближалась. Она медленно подошла ближе, и я с облегчением присела рядом с ней:
– Как хорошо, что ты вернулась. Мне тебя не хватало, маленькая.
Она растерянно наклонила голову и изогнула губы, что выглядело скорее как оскал, но вполне могло быть и улыбкой.
– Маленькая, смелая Каэ.
Я ощутила укол боли от того, что она, казалось, доверяла нам – или, скорее, мне. Тем тяжелее на сердце будет, когда нам придется где-то ее оставить, ведь мы совершенно точно не сможем забрать ее домой. Даже если границы Царства дэмов окажутся преодолимы для нее, ее никогда не примут в Немии. Ее запрут в клетке или отдадут в университет, чтобы проводить над ней опыты.
Я содрогнулась. Каэ вгрызлась в какой-то плод, который, видимо, нашла по дороге. Другой рукой она протягивала мне что-то, завернутое в траву.
– Спасибо, малышка. Но у меня достаточно еды. Я тоже кое-что взяла и поделюсь с тобой. Эти ягоды тебе…
В этот момент она вложила сверток мне в руку, и магия заструилась сквозь листья, сквозь мою перчатку и руку, до самого сердца. От ужаса я разжала пальцы, сверток упал, и я тут же поспешно подобрала его с земли.
Рассекатель времени. К небольшому колечку, в которое была продета тонкая цепочка, прилипли засохшие остатки синей болотной грязи.
– Вика, Йеро! – крикнула я, чувствуя, как магическое сердцебиение амулета отдается ритмичной пульсацией магии в моем теле. – Посмотрите сюда. Посмотрите, что принесла Каэ! – Я посмотрела на крошечную девочку-дэма, которая смущенно отодвинулась. Кажется, то, что она оказалась в центре внимания, пугало ее.
– Как ты это нашла? – спросила я.
– Аларик жив? – хотела узнать Вика.
Йеро встал рядом с нами, потер подбородок и пробормотал что-то, чего я не поняла.
– Каэ, – я говорила тихо, стараясь сдержать волнение, потому что оно ее пугало, понимая, что если я ее напугаю, то точно не получу ответа. – Аларик выбрался?
Она немного подумала, словно ей было сложно понимать наш язык. Потом покачала головой.
– Он утонул? – Я сама знала ответ. Но когда Каэ кивнула, мое сердце разбилось снова.
– Но… откуда у тебя взялся амулет? – Каэ осмотрелась. Наконец она подобрала с земли палочку и протянула ее мне.
– Он дал его тебе? – Кивок. Потом она показала на меня. – Он дал его тебе, чтобы ты… передала его мне? – И Каэ кивнула еще раз.
Я обернулась к Вике:
– Я вернусь за ним.
Вика накрыла своей ладонью мою, сжимавшую амулет.
– Думаешь, времени хватит?
– Должно! – сказала я, а Йеро одновременно со мной произнес:
– Нет!
– Я не могу позволить ему умереть! – обратилась я к нему.
– Лэйра, ты не должна этого делать. Аларик уже мертв. Невозможно вернуть того, кто уже умер.
Возможно, я не могу этого сделать.
– Но можно вернуть время.
– Будь благоразумна. Ты упускаешь свою главную цель.
– Неправда. Я просто никого не бросаю. Мы достигнем этой цели вместе.
Или вообще не достигнем. Вика задумчиво переплела пальцы.
– Возможно, Йеро прав. Что, если у тебя не получится спасти Аларика и ты упустишь драгоценное время? Как ты себе вообще это представляешь? Ты рассказала, что Аларик помешал воинам напасть на нас из засады и потому попал в трясину. Если ты сделаешь так, что этого не произойдет, все может измениться. И мы погибнем в сражении со всеми воинами фемаршала.
