Она задумчиво прикусила нижнюю губу, словно хотела сказать что-то еще. Но затем ей будто пришла в голову другая мысль, и Лэйра сняла со спины походный мешок и сунула в него руку.
– И с этим произошло что-то похожее. – Она протянула ему рассекатель времени. – Магия знает, что ей нужно. И если я хорошо прислушаюсь, она расскажет об этом мне.
– Ты родилась с ней, Лэйра. Тебе не нужно изучать, как она работает. Точно так же, как не нужно учиться дышать. Достаточно просто не запрещать себе этого.
Глава 38
Лэйра
– Расскажи мне что-нибудь о твоих кремнях, которые ты упомянул, – попросила Лэйра после того, как они прошли еще немного. – Они тоже… волшебные?
Улыбнувшись, он покачал головой:
– Это были обычные камни. Камни-близнецы, один такой же, как другой. – Его улыбка стала печальной. – Я давно их хранил, они с моей родины.
– Из Лиаскай. – Я не знала, что там владели искусством огненной магии.
– Из Кеппоха, – бесцветным голосом сказал Аларик. – Я родом из Кеппоха, Лэйра.
На это у меня не нашлось ответа. Осталось лишь молчание и запутанные чувства, которые не знали, куда метнуться.
Когда-то я считала, что знаю Аларика. Я знала истории из его детства, знала, до скольких лет он сосал палец, знала, что он слушал песни, которые пела няня, когда засыпал, и что в свой шестой день рождения он с утра свалился с пони, которого получил в подарок, после чего ему пришлось несколько недель пролежать в постели, но он симулировал боль, боясь сказать отцу, что он не понравился этому пони и больше никогда не хочет ездить верхом. А теперь это.
Меня приводило в ужас, что повторялось снова и снова. Ведь я знала, что Аларик врал. Он даже шептал мне, что в меня влюблен, он смеялся и кричал в ночь, призывая небо разверзнуться, что мы должны сбежать куда-то, где каждый сможет быть самим собой. А потом он предал меня и позволил мне упасть с того самого неба, которое он мне обещал, – вниз, в самую глубокую низину.
Почему же мне больно от осознания, что лжи оказалось еще больше?
Я была ему почти благодарна, потому что в последние минуты слишком устала, чтоб держаться от него на расстоянии; слишком поглощена эмоциями, чтобы держать в уме, как по-прежнему опасен для меня Аларик Колэ. Мое сердце переполняли чувства, и каждое боролось с другими за мое внимание и пыталось убедить меня, что оно самое важное:
Облегчение, потому что мы были в безопасности – мы оба.
Страх, что он снова меня предаст и на этот раз предательство станет для меня смертельным, потому что я воспользовалась магией.
Стыд: как я могла так думать о нем, после того как рисковала жизнью, чтобы его спасти?
Рассудок, который горько сокрушался, что я могла на такое пойти.
Тепло, которое я, пусть и против воли, ощущала, потому что была рядом с ним.
Тревога о том, успею ли я найти Десмонда вовремя.
И еще…
– Лэйра?
Его голос прозвучал тихо, почти осторожно, и все же резко вырвал меня из моих мыслей.
– Я никогда не говорил, что я из Лиаскай.
– Ты позволил мне в это поверить и не поправил меня. Там, откуда ты родом, это не считают ложью?
Опустив голову, он потер переносицу костяшками пальцев.
– И все же.
– Почему ты тогда врал мне все время?
Кеппох. От этого слова у меня пересохло во рту. В Кеппохе любят огонь, его жители грубые и дикие, как их скалистая страна, и они решают все проблемы силой. Больше я ничего не знала об этой стране к северу от Лиаскай. Наверное, в этом и было дело. Может быть, у Аларика и были недостатки, но он не походил на типичного кеппоханца.
– Сначала я радовался, что ты считаешь, будто я из Лиаскай. Ты думала, что я родом из страны, в которой правят прогресс, человечность, равенство, вера и культура. Но я родом из страны, из-за которой к вам, немийцам, лишь год за годом приходят новые беженцы из горных районов, из страны, которая приносит вам лишь бедность, страх и злобу. Мне было легче, потому что обо мне ты думала иначе.
– В любом случае, из-за этого тебе было проще… – Разбить мое сердце, чуть не сказала я. Это была бы не ложь, но с какой стати мне быть с ним искренней, если эта искренность останется односторонней?
– Об этом и речи не было, – произнес он, не дав мне договорить. – Я никогда не хотел все упрощать. Я не хотел ничего из того, что случилось потом, – мне нужна была только ты. Мне нужна была ты. Если бы это зависело от меня, я бы остался рядом с тобой.
– Но ты не остался.
Некоторое время мы шли дальше в молчании, и я ждала от него каких-то объяснений, одновременно надеясь, что их не получу. Я вообще не хотела знать, почему он тогда выдал меня. Ведь я все равно не смогу ему поверить. Сколько лживых слов можно придумать за три года?
– Я задолжал тебе теплую ванну с мыльной пеной, – наконец произнес Аларик, показав на пару деревьев, растущих на скалах. – Но этого я тебе не могу предложить. Может, ты примешь от меня немного чистой воды?
Только присмотревшись повнимательнее, я различила скрытый в скалах водопад и с облегчением вздохнула. Болотная грязь засохла на моей коже, склеила мои волосы, висела кусками на одежде, затрудняя каждый шаг.
– Иди уже, – произнес Аларик. – Я тут посторожу.
С этими словами он опустился на настил, тяжело опершись на правую руку. Только сейчас мне пришло в голову, что он молчал не из упрямства – не только из упрямства, – но и потому, что он чувствовал себя чертовски плохо и ему было трудно говорить. Я помнила, как вчера вытаскивала стрелу из его плеча. Но для него это происходило меньше двух часов назад. А потом он едва не утонул.
Я перебралась с настила на густо заросший травой участок земли.
– Лучше пойдем со мной. Из тебя все равно сейчас не лучший сторож, а там нас никто не увидит, в то время как сюда может забрести кто угодно.
Он выпрямился, с усилием выдохнул и пошел за мной. Сходя с настила, Аларик зашатался, и я быстро схватила его за руку, чтобы он не упал. Он тяжело привалился ко мне, и на мгновение мы оказались слишком близко друг к другу – и одновременно слишком далеко.
– Извини, – пробормотал он, выпрямился и, слегка пошатываясь, неуверенно двинулся к скалам, среди которых виднелся водопад.
Я не могла дождаться момента, когда освобожусь от перепачканной грязью одежды, но, пока мы вдвоем стояли у водопада, я ограничилась тем, что сняла перчатки, вымыла лицо и руки и намочила волосы.
Аларик расстегнул пояс своего странного одеяния, которое он носил вместо рубашки, стянул его через голову и сунул ткань под воду.
– Это тоже из Кеппоха? – спросила я. Ткань – до болота она была кремового цвета – оказалась покрыта символами похожего оттенка, которые при некотором воображении можно принять за языки пламени.
