Внезапно Лэйра остановилась, и, хотя ничто в ее позе или мимике не выдавало испуга, ему стало ясно, что что-то не так. Он будто ощущал биение ее сердца; не как звук, который можно услышать, а как вибрацию воздуха, касавшегося его кожи.
– Все в порядке?
– Да, – поспешно ответила она. – Дело в том, что Вика и Йеро собирались ждать меня здесь. Мы опоздали. Мы отдыхали слишком долго.
Аларик осмотрелся, но не заметил никаких следов, никаких отпечатков ног, никаких признаков, что здесь кто-то был.
– Они не смогут двигаться дальше без тебя. Вообще не смогут. Ты же…
– Искательница, я знаю. – В голосе Лэйры не слышалось ни малейшей нотки облегчения. – Но они смогут. Я объявила Вику Искательницей на случай, если я не вернусь.
Аларик понятия не имел, откуда взялся этот твердый, сухой ком, внезапно вставший в его горле. Услышав ее слова, он с неотвратимой тяжестью осознал, чем она рисковала ради него. Она не просто в одиночку вернулась назад во времени, прошла через враждебный лес, чтобы спасти остаток того, что когда-то было его жизнью. Она поставила на кон свою жизнь. Ради него.
– Если Вика предстанет перед Правителем и скажет то, что должно…
Она фыркнула.
– Я знаю. Тогда мы оба застрянем здесь. В Царстве дэмов. Нужно их догнать.
– Назови направление, и я понесу тебя, если попросишь.
– Спасибо, но этим лучше пусть займутся лошади. Направление… хороший вопрос.
Она повернулась на месте.
– Фемаршал говорила примерно то же, что и Йеро: «Это Алсьяна-Дэра. Она проведет вас по кратчайшему пути, если вы будете следовать своим желаниям».
Лэйра закрыла глаза, и ее губы беззвучно выговорили слово, которое, когда он, как ему показалось, прочел его по губам, заставило его ощутить укол боли. Потому что это было имя Десмонд.
Он почти забыл, что именно ради этого человека Лэйра несчетное число раз рискнула своей жизнью. Чтобы выйти за него.
– Туда, – наконец сказала Лэйра и повернулась в ту сторону, где лес казался темней всего.
Шаги Лэйры не утратили легкости, а ее тело – гибкости, и все же казалось, будто она несет на плечах огромную тяжесть, которой раньше не было.
– Переживаешь, что Вика и Йеро пошли дальше? – осторожно спросил он.
– Что, если с ними что-то случилось?
– Тогда мы точно заметили бы следы борьбы.
Она вздохнула.
– Ты определенно прав. Но вот в чем дело: мы же не могли опоздать настолько сильно? Почему они не подождали? Должна быть какая-то причина.
– Ты доверяешь им обоим? – Аларик прикусил язык. Прошедшие годы научили его сначала думать, а потом говорить – качество, которое у него на родине считали малодушием. Иногда он забывал о том, что малодушие для одних другие сочли бы благоразумием. Четыре слова, произнесенные им, в лучшем случае оскорбили Лэйру, в худшем – сделали ей больно.
– Йеро я полностью доверяю, – ответила она. Ему показалось или в ее голосе прозвучал холодок? Какая-то отстраненность? – Что касается Вики, слова «доверяю» недостаточно. Это нечто большее. Называть это доверием все равно что пытаться описать божество человеческими словами. Словно называть дворец хижиной. Понимаешь?
Он кивнул. Он не оскорбил ее. А сделал ей больно.
– Вика не бросит меня в беде. У них явно была какая-то причина так скоро двинуться в путь.
– Возможно. Но почему они не оставили никаких подсказок, чтобы ты могла найти их и не заблудиться? – Этот вопрос показался Аларику вполне справедливым.
Но Лэйра отреагировала так, словно его слова снова причинили ей сильную боль. Шумно выдохнув, она отвернулась и зашагала быстрее.
Глава 41
Лэйра
Примерно до полудня мы шли туда, куда вела меня интуиция, и я убеждала себя, что мы в любой момент можем увидеть впереди, среди листьев папоротника, Йеро, Вику и Каэ и с облегчением упадем друг другу в объятия. Но мы не видели ни одной живой души. Только отдельные дэмы пересекали наш путь, но держались на почтительном расстоянии, недоверчиво поглядывая на нас и скаля зубы.
– Они не нападают, – пробормотала я, обращаясь скорее к самой себе.
– Осторожнее со своими желаниями, – откликнулся Аларик. – Возможно, они не хотят идти на ненужный риск и ожидают подкрепления.
– Твой пессимизм такой…
– Полезный? Разумный? Помогающий выжить?
– Пессимистичный, – произнесла я, а затем резко остановилась, так что Аларик чуть не врезался в меня. – Что это?
Лес стал реже, и перед нами открылся луг, покрытый необычной травой, похожей на мох, и множеством белых светящихся цветов. Посередине луга возвышалась круглая каменная стена, похожая на колодец, только шире. Если бы это был колодец, в него можно было спустить ведро размером с телегу.
Аларик настороженно прищурился.
– Что бы это ни было, я уверен, мы не хотим этого знать. Идем дальше.
– Боюсь, что… – не договорив, я осторожно подошла ближе. Я чувствовала то же, что и он: это… сооружение меня пугало. От него исходила противоположность надежды, противоположность оптимизма, словно ветер приносил какой-то запах – но он не задерживался достаточно надолго, чтобы я могла его распознать.
И еще сильнее меня пугало то, что именно в этом направлении нужно было идти. Постройка, приковавшая к себе наше внимание, была сердцем про́клятого царства.
Положив руки на каменную стену, я поднялась на цыпочки и перегнулась через нее. Мне в лицо ударила волна этого мерзкого ощущения, и я не смогла бы держать возглас ужаса, если бы рядом со мной не встал Аларик.
– Все в порядке?
– Абсолютно ничего. Нам нужно вниз. Путь ведет туда.
Проследив за моим взглядом, он посмотрел через стену. Там, где я могла различить лишь каменную лестницу, которая вела вниз по противоположной стене, он, наверное, видел больше, потому что был выше ростом. Он сглотнул, и что-то в его взгляде мне совершенно не понравилось. Я высоко подпрыгнула, ухватилась за край стены и забралась наверх, чтобы мне самой стало лучше видно. В следующий момент я об этом пожалела. Лестница вела по внутренней стороне стены, изгибаясь по спирали и уходя в глубину. С каждым метром она, казалось, теряла краски, словно этот путь вел туда, где нет красок, нет света и тьмы. Все было серым. Я не могла оценить, как далеко ведет лестница, но казалось, что ее глубина может соперничать с высотой здешних гор. У меня закружилась голова от этой картины, будто спиральная лестница начала медленно вращаться перед моим взглядом. Я быстро тряхнула головой.
– Знаешь, что мне это напоминает? – прошептала я. – Песню.
Это прозвучало смешно, но он не рассмеялся.
– Песню из страны, в которой никогда так и не открыли искусство петь, – произнесла я первую строчку. – О забытой мечте. О желании, которое никому не принадлежит. О сердце, которое никогда не забьется, даже на секунду.
