– Думаю, она прячется в курятнике, – произнесла Вика. – И я опасаюсь, что она что-нибудь натворит. Я сказала ей, что кур нельзя просто так есть, а яйца нужно сначала варить, но я не знаю, поняла ли она. А если поняла, то не все ли ей равно, что я говорю.
От облегчения, что с Каэ все хорошо, я даже чуть-чуть улыбнулась. Но тогда возник вопрос, тяжесть которого я уже долго несла в себе:
– Почему же вы нас не подождали?
– Но мы подождали! – сердито воскликнула Вика. – Мы даже подождали четыре часа вместо двух.
Не понимаю.
– Я уверена, что мы побывали в назначенном месте.
– А подсказки? – спросила Вика и в поисках помощи посмотрела на Йеро, который хмуро смотрел на нас. – Мы вырезали на деревьях отметки, складывали стрелки из камней и помечали скалы углем.
– Мы ничего не видели, – тихо ответила я. Или мы просто были невнимательны? Это казалось мне немыслимым.
Аларик был того же мнения.
– Мы искали ваши отметки, но ничего не нашли.
Йеро надул щеки и медленно выдохнул.
– Похоже, мир Повелителя и правда не хочет облегчать нам жизнь.
– И нам тоже? – скептически перебила Вика. – Этого я не понимаю. Лэйра – Искательница. А мы не важны.
– Быть может, дело именно в этом и Алсьяна-Дэра хочет усложнить задачу мне.
Едва заметным кивком Йеро дал мне понять, что сам думает так же.
Глава 48
Лэйра
Немного позже – небо над деревней потемнело, а в окнах замерцали маленькие фонари и свечи – мы с Викой встретились с Алариком и Йеро в крошечной таверне, где мы были единственными посетителями. К счастью. Потому что тут был всего один стол, вокруг которого стояло только четыре стула. Для большего количества людей в помещении, единственным украшением которого были толстые свечки в кованых подставках, места не нашлось бы.
Хотя я наслаждалась горячей ванной как никогда раньше, полностью я пришла в себя, только когда увидела Аларика. В тот короткий промежуток времени, что я провела без него, я чувствовала себя странно. Словно с ним может случиться что-то плохое, если меня не будет рядом. Я благодарно уселась за стол рядом с ним. От него пахло мылом, и сейчас, когда он смыл всю кровь, в его синих, как буря, глазах снова сверкали веселые искорки. Когда он был рядом, я снова ощущала надежду, все снова казалось не таким безвыходным. Несмотря на предательство, несмотря на все его тайны, в нем все же было что-то, что заставляло меня чувствовать себя хорошо, будто рядом с ним я находилась в большей безопасности.
– У меня есть просьба, прежде чем мы возьмемся за еду, – сказал он, взяв в руку кусочек хлеба из корзины. – Если здесь подают что-то, что совершенно не соответствует нашей привычной кухне, каким бы отвратительным это ни было, – не говорите мне. Скажите мне утром, когда я выживу и это переварю.
– Если я вас правильно понимаю, вы проголодались, – произнес теплый женский голос.
Я с любопытством оглянулась. Трактирщица – если это была она – осторожно заглядывала нам в глаза. Впрочем, она была наименее напуганной из всех, кого я успела увидеть в деревне, – разумеется, за исключением моих друзей. Все остальные избегали нас и скрывались в своих домах, словно мы принесли в их мир смертельную болезнь, от которой они хотели защититься.
– Могу вас заверить, что ничто из того, что я готовлю, не причинит вреда таким, как вы. И оно не превратит вас в таких, как мы, так что не питайте ложных надежд. Вы не сможете задержаться здесь надолго, и вы это знаете.
– Мы это знаем и благодарим вас за ваше гостеприимство, – ответил Йеро.
– Оно требует усилий. Но поберегите ваши благодарности, а то я так и не смогу взяться за дело. – С этими словами она развернулась и отошла.
Я непонимающе смотрела то на Вику, то на Йеро.
– «Такие, как мы»? «Такие, как вы»? О чем она?
Вика принялась крутить в пальцах бахрому скатерти.
– Эти люди, которые живут здесь… особенные. – Она почти шептала, словно ей было неприятно или неловко об этом говорить. – Они были прокляты, но не стали дэмами.
Внезапно я резко выпрямилась, сидя на стуле.
– Это возможно?
Вика кивнула.
– Эта женщина случайно наткнулась на нас за пределами деревни и привела нас сюда. Она проклята.
– Все они, – продолжил Йеро. – Прокляты людьми – прощены Повелителем.
У меня пересохло во рту, и глоток из стоявшего на столе стакана с сильно разбавленным вином едва помог избавиться от этого чувства.
– Они населяют этот мир, – продолжал Йеро, – и живут, будто обычные люди. Они выращивают пшеницу, разводят скот, а если кто-то хочет развлечься, то отправляется во Дворец вечных желаний.
Дворец вечных желаний. Я никогда не слышала о нем, но интуиция тут же подсказала, что наш путь ведет туда. Но прежде чем я осознала это и начала задавать вопросы, Вика продолжила говорить, опустив голос до благоговейного шепота:
– Они живут вечно, если хотят. Они не стареют.
– Как это возможно? – спросил Аларик; его голос звучал немного хрипло. – Этот мир превращает людей в дэмов.
– Но не тех, кого простит Повелитель. Эти не изменяются. Никогда. – Ее взгляд метнулся к двери, я тоже расслышала шаги. Вика торопливо добавила: – Завтра они нам покажут.
– Завтра? – Я выпрямилась, сидя на стуле. – Но мы должны двигаться дальше как можно быстрее.
Йеро коротко качнул головой.
– Эта деревня лишь время от времени связана с остальным миром дэмов. Мы должны дождаться следующего появления прохода, чтобы ее покинуть.
Я выругалась, но тихо, потому что трактирщица открыла дверь ногой, неся в руках супницу. На мгновение сочетание усталости, голода и запаха густого бульона затуманило мне разум, и я не могла думать ни о чем, кроме обмакнутого в суп кусочка хлеба. Это была простая, скупая трапеза. Но я не помнила, когда еще я ела так хорошо.
После еды трактирщица отвела нас по кривой деревянной лестнице в помещение, где в тюках и мешках хранились сено и солома. Только сейчас до меня дошло, что мы были не в трактире, а дома у недоверчивой местной жительницы. Внезапно она перестала казаться мне недоверчивой – напротив, я восхитилась ее самообладанием, позволившим ей разместить у себя четверых забредших в деревню чужаков. Почему она это делает?
Я решила, что спрошу ее завтра, – сегодня я уже слишком сильно устала. Чувствуя, как тяжелеют руки и ноги, я помогла остальным разложить тюки соломы и прикрыть их грубыми шерстяными одеялами так, чтобы на них можно было лечь. Нам светил мой фонарь с речной ветреницей, и, как бы сильно мы ни устали, мы улеглись в его свете поближе друг к другу. Только Аларик держался немного на расстоянии. В какой-то момент я ненадолго проснулась, чтобы повернуться, и заметила, что Аларик сел и его глаза открыты.
