Сколько времени пройдет, прежде чем он утратит к ней интерес?
Очень мало.
И все же…
Тигр мог бы справиться. Может, не в одиночку, с хорошей командой, но вот он Русину бы удержал. Потенциал этого невысокого, немногословного мужчины Яна оценила в полной мере.
Мог бы.
Именно он. Яна бы точно не справилась, а раз так, то и браться не стоит.
Грустные мысли развеял Федор Михайлович, который с порога взмахнул маленьким листочком.
– Валежный взял Сарск!
– Оп-па! – порадовалась Яна. – Это кстати! А что еще?
– Логинов захватил Ас-Дархан.
Яна наморщила лоб, но потом решила не трудиться.
– А карта у нас где?
– Прошу вас…
Меншикову было сложновато. С одной стороны – императрица. С другой – от нее же и огребешь, если начнешь величать, как положено, и проявлять почтение. А потом и освобожденцы явятся.
Но переломить себя было невероятно сложно.
Яна это понимала и не давила.
– Пойдем? Посмотрим?
В кабинете купца она взирала на карту, прикрепленную к стене с помощью обычной канцелярской кнопки. Самое забавное, что здесь ее еще не изобрели.
Или Кирстен не родился, или Линдштедт не заинтересовался, или рано еще. Но Федор Михайлович идею оценил, и собирался запатентовать, как только они выедут из Русины. В ней патентные бюро сейчас не работали, увы…
[17]
А казалось бы, чего там делать? Кружочек, треугольник – и штампуй! Купец однозначно оценил. И производить будет, и ее величеству процент предложил… смешно?
Смейтесь. Но лишних денег не бывает.
Яна повела пальцем по синей линии реки Вольной, нашла Ас-Дархан, нашла Сарск…
– Валежный, считай, полстраны контролирует?
– Да. Но мы сейчас в другой половине.
– И добираться нам до него еще прилично. – Яна смотрела дороги. – Может, по реке?
– Не в эту пору. Где половодье, где лед еще не сойдет. Весной по реке путешествовать плохо.
Яна вздохнула:
– Тогда… вот так?
– Да. Через Хормельскую волость проще всего. Но охрану придется еще нанять. Человек хотя бы двадцать.
– У вас и так два десятка есть?
– Так ведь волость…
Яна подняла брови, требуя разъяснений. Купец подчинился. Ее величество уже объяснила, что мать и отец считали некоторые вещи… не слишком подходящими для ушей юных благородных девушек. И старались оградить их от правды жизни. Доограждались.
Поэтому Яна просто не в курсе некоторых ситуаций. Хорошо, хоть про секс узнала, а то родители все об аисте да о капусте… поверил ли купец? Во всяком случае, это было логично. Про стерву Аделину и подкаблучника Петера в народе байки рассказывали.
– Хормельская волость, – вздохнул купец. – Место-то хорошее, да вот…
Яна внимательно слушала его рассказ. И думала, что ситуации повторяются из раза в раз.
Считается, что город Хормель – один из первых городов Русины. Первая его столица, Звенигород уже потом построили. И хормельцы на этом основании считали себя первыми, лучшими, требовали себе больше прав и свобод… императоры такого юмора совершенно не понимали.
А агенты Борхума, который как раз был географически близок, этим отлично пользовались. Развлекались, на чем свет стоит, убеждали, деньги платили, императоры это дело попросту проморгали.
Не заметили семян национализма.
Но хормельцы стали поговаривать, что хорошо бы им отделиться от Русины да основать Великий Хормель! А чего?! Ух!
Яна вспомнила кадр из старого фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Когда Федьке прилетело сначала медальоном, потом шапкой, он себя оглядывает – и ух! Приосанивается!
Красава!
Почти царь!
И совершенно не понимает, что не шапка царя делает.
Вот и тут… Хормельцы не понимали, что сама по себе большая область и плодородная земля им ничего не дадут. Веник-то силен в связке. А если ее разорвать да по прутику рассыпать…
Кто там будет Хормель поддерживать?
Да никто!
Он нужен, чтобы отвлекать Русину, ослаблять Русину, тянуть с нее деньги…
Независимость?
Ню-ню. Все равно сожрут, сколько б и кто там ни кричал. Не одни, так другие. Вопрос только, сразу или постепенно. Если правитель будет умный, то постепенно. Если дурак, то практически сразу – для исторических процессов. Лет за двадцать-тридцать.
Можно бы через Хормельскую волость в Борхум. Можно?
Нельзя.
В том-то и дело, что Борхум воюет с Русиной. И на границе там сейчас весело. Не пропустят. Никого.
А еще, если они едут в Сарск, они задевают только краешек Хормельской волости. Небольшой такой. Ну и по границе передвигаются. А если ее пересекать…
Тут Федор Михайлович даже затруднялся сказать, какой отряд нужен. Незаметно они не пройдут, не с четырьмя детьми (даже если Потап настаивает, что взрослый). А чем больше отряд, тем больше будет желающих его пощипать. Нет, не стоит нарываться.
– Значит, Сарск. А потом в Герцогства.
– Да, тора.
Яна только вздохнула, водя пальцем по карте.
Да, национализм.
Во времена оны они с Сережей были в Крыму. Там на националиста и наткнулись. Узнав, что они русские, дурачок начал качать права, заломил им цену втрое…
Сережа хотел полезть в драку. Яна задала только два вопроса.
– Киев – мать городов русских?
– Да, – ухнул с головой в волчью яму бедный националист.
– Достойно ли матери так вести себя с детьми? Даже если дети – балбесы.
Бедняга как рот раскрыл, так и стоял молча. А что тут скажешь? Верно все. Если ты старший, если ты себя таковым считаешь, разве подобает тебе такое поведение? Яна и сама ушла, и Сергея утащила, а торговец так и стоял. К нему в голову заглянула мысль. Бывает…
На следующий день Яна получила у него пятидесятипроцентную скидку. Видимо, националист был не клинический. А вообще, мерзкое это… качество? Да вроде как не уродство, не заячья губа, ладно – мерзкое состояние души. Что-то вроде последней стадии сифилиса, когда уже и нос отвалился, и всем это видно.
Из Яны отец это быстро вытряхнул еще в молодости, популярно объяснив, что порядочность – понятие интернациональное. А если перед тобой хороший человек, какая разница, на каком языке он говорит, какого цвета у него кожа, где он живет…
