Наладил Митя и пути отхода, послушал сплетни. М-да…
Народ был очень недоволен. И освобожденцами, и освобождением… все чаще звучало, что этим сволочам провалиться бы куда поглубже! Вот при императоре куда как лучше было!
А эти…
Ни хлеба, ни мяса, зато сколько гонору!
Храмы им чем-то помешали! Вон, Пламенный на колокольню полез… зачем?! Она без тебя тысячу лет стояла и с тобой еще две простоит! Тигр этот…
Вообще кошмар, а не человек!
На улицу ночью не выйти!
Весь Звенигород наводнил своими патрулями! Раньше как хорошо было! Пойдешь, погуляешь, людей интересных повстречаешь в темном переулке, поделиться монеткой-другой уговоришь…
Сейчас?
Бесполезно!
Если только увидят… на месте пристреливают! А комендантский час?!
Если и не прикончат, так в комендатуру отведут да все нервы вымотают! А узнают, что ты из этих… классово близких, так и служить загонят. Оно, конечно, неплохо, там и обмундирование какое, и оружие, и паек, но западло ж!
Как есть – западло! Где это видано, чтобы волки строем ходили?! Да это на всю жизнь позор, после такого тебя ни на одной пересылке за авторитет не посчитают… будешь настоящим сараем…
Митя слушал, поддакивал…
Собирал информацию.
Пока получалось неутешительно. Выезжать глав-освобожденцы никуда просто так не выезжали. Если без охраны в пару сотен солдат.
Улицы патрулировали, порядок в столице поддерживали железный, да, люди умирали с голоду, но грабежа-то не было! И за мародерство можно было пулю схлопотать…
Сами освобожденцы грабили, но тоже не сильно усердствовали. Жом Тигр юмора не понимал и смертные приговоры подписывал лично. Сначала – штук по двадцать в день.
Потом самых непонятливых выбили, а до остальных дошло.
Но все равно… взорвать императорский дворец, что ли?
Так туда пройти надо, каналы наладить, взрывчатку пронести, а это не за один раз и даже не за два. Там ее столько надо… рехнешься! На десятки килограммов счет пойдет…
А что еще можно взорвать?
Хм…
Митя подумал немного и выбрал хоро-ошую цель! Лионесское посольство!
А чего?
Оно куда как меньше защищено, а лионессцы потом сами кишки с освобожденцев размотают! У тебя есть два врага? Так сделай доброе дело, страви их! А потом с наслаждением запинаешь оставшегося. Или повторишь, при необходимости.
Враги – это категория, численность которой стремится к бесконечности. Ну… что ж!
Убавим!
Удавим…
А лучше – взорвем!
Валежный, Беркут
Задерживаться в Сарске Антон Андреевич не стал. Некогда.
Успех требовалось развить, закрепить, и вообще – начал бить, так добивай! Лежачего? А вы видели бегающую гадюку? Нет? А ведь ядовитая…
Освобожденцев Валежный собирался давить везде и всегда. И потому смотрел сейчас на лежащий в низине город.
Беркут.
Красивое место, кстати. Зелени много, цветов, жаль, сейчас этого не видно.
– Что в городе? – не оборачиваясь, спросил он.
Даже отсюда на улицах видны были баррикады. Город готовился защищаться.
– Там создали Городской Оборонный Совет, – отчитался осведомитель. – Ввели комендантский час, ввели трибуналы. Боятся. Дернешься – расстреливают. Сутки на рассмотрение, а потом к стенке.
– Сволочи, – коротко сказал Валежный.
Ругаться не хотелось, хотелось убивать. Поэтому он повернулся к полковнику Михайлову:
– Все готово?
– Да, тор генерал.
– Тогда завтра на рассвете начинаем наступление.
Беркут, Ладья, Вишневое, а там и Звенигород. Каждый шаг – вперед, каждый шаг – к победе. А пока – очередная проверка.
* * *
Пушки и пулеметы заговорили на рассвете.
Валежный не просто так захватывал Сарск. Это большой транспортный узел, это место, откуда можно было отправить поезда. Вот в поезде он и приехал.
Бронепоездам и выпало начинать.
Как остановить бронепоезд? Только минировать пути. Но это надо уметь.
Это надо сделать. А дадут ли?
А бронепоезд в сопровождении бронеавтомобилей – вообще чудовище. Которое шло вперед, паля из всех орудий. Пулеметы, пушки, ружья… все пошло в ход.
Два места саперы разминировали под прикрытием броневиков, на большее у освобожденцев запала не хватило. Или не сумели.
Да и не ждал никто ничего подобного. Разведка у них была неплохой, но толку? Поезд движется быстрее лошади. И, опять же, как сообщить, когда все пункты связи находятся в руках противника? Пустите, дяденьки, мне о вас предупредить нужно?
А то как же…
Цензуру на письма Валежный тоже не отменял, вот еще не хватало!
Строгий контроль, учет и проверка. И нечего тут расслабляться. Вот победят… и работать придется вдвое больше. Так-то.
Артиллерия.
Пехота, которую так же доставили на место по железной дороге. Вот кавалерии не было – Валежный решил, что в данном случае, когда предстоит воевать в городе, она не поможет, и немногочисленных верховых направил на патрулирование дорог, мало ли что…
И решил поберечь пехоту.
Недостатка в боеприпасах у него не было, после Сарска-то, так что палили, и палили, и палили…
Трусами освобожденцы не были, но жить хотели больше, чем победить. А вот нападающие жизни не жалели. Ни чужой – ни своей.
К полудню кольцо обороны дрогнуло. Боевой дух у них и так был невысок, а осознание того, что их до-олго будут выкашивать кинжальным огнем, аккуратно и со вкусом, убило последние огрызки отваги.
Первые части вошли в город с восточной стороны, потом прорвали оборону южные части. Потом к Валежному прискакал порученец и сообщил, что освобожденцы город покинули. Отступили кое-как, абы шкуры сберечь, и победители могут занять их… нет, свое законное место.
Но Валежный все равно дождался, пока бой не утихнет. Пока не подавят последние очаги сопротивления. И тронул коня, только когда над городом поплыл, зазвенел многоцветными переливами колокольный перезвон.
Нежный, сильный и глубокий.
Он медленно въезжал в Беркут.
На улицы выходили люди. Бледные, измученные, усталые, они были похожи на недавно оправившихся от тяжелой, может, даже смертельной болезни.
Они смотрели.
И, Творец, как же они смотрели!
Словно именно Творец к ним и спустился. Многие, не скрываясь, плакали. Кто-то опустился на колени, кто-то пытался благословлять проходящих солдат, слышались приветствия, здравницы, и Валежный понимал: это не протокольный парад, которые, кстати, любил Петер.
