Возок с Федором Михайловичем и его сыном – первый.
С Яной и детьми – второй. С прислугой – третий и четвертый, правда, менее уютные и роскошные, но Федор Михайлович брал с собой всех желающих поехать.
Четыре телеги с добром. Две с фуражом и провизией.
Десяток заводных коней.
Яна рехнулась бы уже на стадии организации, а купцу и ничего. Доволен, что тот слон! Все сделал, все устроил, всех построил – и ведь все работает, словно часы! Два раза в день остановка. Размять ноги, оправиться, перекусить. Потом опять дорога.
У детей на всякий случай есть ночные вазы! Даже про это не забыл!
Яна старалась развлекать малявок по мере сил. Рассказывала истории, которых знала очень много, играла с ними в карты, в морской бой, разучивала стихи, песни…
И радовалась.
Она рядом с сыном. Вот он, ее Гошка, смотрит счастливыми глазами на мать. Она все сделает, чтобы не подвести сына. Интересно, как там дела у Нини? То есть у Зинаиды?
Скорее бы в Герцогства!
Единственным тараканом в бочке меда был, конечно, Михаил.
«Кретину неизвестно слово “нет”», – пели когда-то они в спортивно-оздоровительном лагере. И это было абсолютно верно.
Отказа Михаил не понял. Вообще. Ни одного, даже прямого посыла в такие дали, что все ЛГБТ-сообщество не дойдет. Так и продолжал липнуть при любой оказии. И отец его не мог урезонить.
То дурачок руку подает, то стихи читает собственного сочинения, то угощает вином из своей фляги, а по местным меркам это очень неприлично…
Яна отбиваться не успевала. Но убивать-то не за что?
Пусть пока живет.
Им предстояла дорога сначала в Беркут, по краю Хормельской волости, потом в Сарск, а оттуда и в Герцогства. И побыстрее бы! Поскорее!
В Русине Яна не чувствовала себя в безопасности. А потому и оружие всегда было при ней. И у детей тоже. Но ехать им предстояло еще дней десять, не меньше. А хватит ли у нее терпения? Или она Михаила в сугробе прикопает?
Яна не поручилась бы ни за один вариант.
Алоиз Зарайский. Карев
Легко ли пройти по следу женщины с четырьмя детьми?
Это как сказать! Примета, конечно, хорошая, но время очень плохое. Несколько раз жома Зарайского едва не пристрелили, два раза пытались ограбить, один раз направили не по той дороге, и он потерял малым не трое суток. Хорошо еще, жив остался.
Но вот он в Кареве.
Теперь надо отыскать дом купца Меншикова. На воротах хорошо запомнили Яну, которая про него расспрашивала, и продали информацию Алоизу по сходной цене.
Куда там завернуть?
* * *
СВОЛОЧИ!!!
Не было у жома Зарайского других слов, не было!!!
Столько проехать – и встать перед закрытой дверью и заколоченными воротами?! Это, знаете ли, даже не издевательство, это… ЖУТЬ!!!
– Так уехавши они! – сообщила словоохотливая соседка. – Ишшо кады уехавши…
Пара монет помогла уточнить информацию.
Приезжали к купцу гости? А то как же, баба с детьми! И жили они у него, и уехали с ним… вроде как баба ему внуков привезла! Дочка-то у купца погибла, а вот внуки уцелели…
Вот они вместе все и уехали. Буквально пару дней тому назад!
Куда?
Да вроде как в Сарск! А уж каким путем они поедут – только им и ведомо! Купец не доложился…
Алоиз заскрипел зубами. Но отчетливо понял, что если сейчас пустится в погоню, то пользы не будет. А потому еще пара монет…
Мыться, бриться, отсыпаться, отъедаться.
За купцом он поедет только через три-четыре дня. Заодно и точно разведает, куда он направился. В каком составе, по какой дороге…
Алоиз даже лионессцев уже не так боялся. Столько насмотрелся… Сможет его тор Дрейл найти? Что-то сомнительно! Но даже если и найдет…
Сейчас в Русине не одного лионессца потерять можно – а целую сотню. Пусть ищет.
Почему Зарайский до сих пор не бросил все и не удрал? Ответ был прост.
Наследница императора! А если – правда? И она не замужем? Авантюрист настроился на самый крупный выигрыш в своей жизни!
Ас-Дархан. Илья Алексеев
Не так Илья представлял себе свою свадьбу.
Нет, не так…
Не тот город, не то место, не та невеста…
Он мечтал о Звенигороде, его главном соборе, об Анне рядом, в белом, кружевном, воздушном… Петер с благосклонной улыбкой, генеральский мундир на самом Илье, белые голуби в вышине небес…
Вот голуби никуда не делись.
В Ас-Дархане они водились. А как гадили!
Спасибо, хоть коровы не летают! Маргоше повезло, а вот Илья не увернулся и был вынужден отчищать мундир от гадкой черно-белой кляксы.
И невеста была не в белом, и народа раз-два и обчелся… ее мать, брат да дед Савва – вот и вся семья. Это если не забывать, что у Ильи и того не было.
Всех положили, сволочи!
Ничего, он еще с освобожденцев плату втрое возьмет! Впятеро!
Священник гнусил что-то о любви и заботе, а Илья, словно в первый раз видел, разглядывал свою женщину. Свою жену…
Маргоша, увы, относилась к тем женщинам, которые во время беременности теряют половину красоты. Потускнели и словно свалялись пышные волосы, покрылась пигментными пятнами нежная кожа, да и носила ребенка она плохо, то ее мутило, то тошнило…
До срока доносит – уже счастье будет.
Но Илья принимал на себя ответственность за Маргошину судьбу. Навсегда.
Кольцо надевал, в губы целовал, обещал любить и беречь, заботиться и почитать… мать невесты утирала слезы. Дед Савва тоже. Мальчишка стоял, смотрел волчонком. Впрочем, Илью такие мелочи никогда не интересовали. Душевной тонкости в нем было, что в стенобитном таране.
Когда они выходили из храма, еще один голубь сорвался в синеву небес. На этот раз капнуло на Маргошу. Да так неудачно, прямо на лицо…
– Сволочь!!! – затопала ногами невеста. – Гадина летучая!!!
Мать стирала ей с лица грязь, дед Савва пытался успокоить, а Илья смотрел на супругу и понимал, что, наверное, совершил ошибку.
Но почему?
Он взял на себя ответственность за женщину, с которой спал.
За ребенка, которого сделал.
За…
Почему у него на душе так гадко? Просто – почему?!
И слышится где-то вдалеке серебристый женский смех, словно сотня хрустальных бокалов разбилась одновременно, и звенят они, и ранят осколками…
Больно.
Русина, поместье великого князя Гавриила Воронова
