Не дожидаясь ответа, сделал шаг вперед. Но Малыш остановил его.
– Я пойду. Тебе еще вести пятерку к финишу.
Наш гигант ростом не уступал противнику. Комплекцией тоже. Малыш отбросил оружие и встал напротив гориллы. Смерил того уничижающим взглядом.
Вожак рыкнул и положил лапы на плечи недруга. Малыш повторил его жест. Сцепившись, борцы закружились на месте. Они пыхтели и фыркали. Но не сдавались.
Сохраняя достоинство, вожак не пытался укусить Малыша или царапнуть когтями. Дважды ставил подножку, но человек не уступал ему в ловкости. Дикий, первобытный танец продолжался.
Остальные гориллы сбились в кучу и наблюдали за происходящим. Радостно запрыгали, когда их вожаку удалось оторвать противника от земли. Следом разочарованно взвыли: Малыш вцепился в густую шерсть на бедрах оппонента и устоял. Уперся в грудь вожака и перекинул того через плечо.
В бросок Малыш вложил всю силу: горилла треснулся о землю и разочарованно завопил. Поджал под себя лапы. Притих.
Смиренная поза повергнутого вожака вызвала у сородичей секундное замешательство. Но гориллы быстро пришли в себя: склонили мохнатые головы перед победителем и часто-часто закивали.
– Я терь че, их герой? – удивленно протянул Малыш.
Упер руки в бока и осмотрел «подданных». Гориллы перестали кивать, но избегали его взгляда.
Я не удержалась от истерического смешка: ситуация и правда забавная. Из преследуемых чужаков мы превратились в местных кумиров. Чего-чего, а такого исхода никто из нас не предполагал.
Меж тем низвергнутый вожак развернулся к победителю спиной и, пригибаясь к земле, поковылял подальше от места схватки. Затерялся в толпе сородичей.
Пока победитель нерешительно мялся, Чистюля подхватил «куколку» и закрепил у себя на спине. Подошел к Малышу и расплылся в улыбке. Хотел по-дружески огреть товарища по спине, но сдержался: кто знает, как отреагируют на это гориллы.
– Молодец! – командир ограничился похвалой.
– Может, прикажешь подданным загнать для нас «жертв»? – с надеждой предложил Дылда.
– Ага, – смущенно кивнул Малыш. – Знать бы еще как…
Он горестно вздохнул и похлопал себя по бокам.
Словно в ответ на его жест от стаи отделилась массивная чернильно-черная самка и подошла к новому «вожаку». Потерлась круглым боком о его ноги.
– Э, нет девочка, – рассмеялся Малыш. – Мне мохнатые не нравятся.
Горилла подняла голову: в ее карих глазах застыли человеческие слезы.
Малыш сжалился и неловко провел пятерней по ее затылку.
– Не переживай ты так, найдешь себе нового кавалера.
Отвергнутая горилла глухо рыкнула и обернулась к сородичам. К ногам Малыша прискакали еще две самки.
Тут наш гигант совсем сник.
– Выбирай быстрее, – полушутливым тоном предложил Бобер. – Не жди, пока дамочки рассердятся и набросятся на нас.
Первыми встрепенулись гориллы. Вслед за ними и мы уловили близкое уханье и улюлюканье.
– Опять? – не выдержал Дылда. – Я только успокоился.
Послышались звуки стрельбы и человеческие возгласы.
– Элитчики, – удивленно сообщил Чистюля. – Не успели сбежать: попались на собственный крючок.
– Вот пусть теперь и расхлебывают, – объявил Бобер. – Нефиг устраивать партнерам смертельные ловушки.
– Амон не знал, что мы потащимся к установке, – возразила я. – Он спасал свою пятерку и «куколки».
Мы в один голос заорали, привлекая внимание «жертв». Элитчики услышали зов и двинули к нам.
Чем ближе они подбирались, тем сильнее волновались «наши» гориллы. Малыш, самопровозглашенный вожак, поднял с земли парализатор и приготовился к схватке. Мы не отставали.
Как только «жертвы» появились в зоне видимости, поддержали их залпами.
– Двигайте сюда, – позвал их Малыш. – Этих не стрелять, они помогут, – указал он на «свою» стаю.
Ситуация складывалась не в нашу пользу. Даже при наличии группы поддержки из «прирученных» горилл, противники превосходили нас числом.
Парализаторы разрядились окончательно. Пришлось вспомнить все приемы, отработанные до автоматизма в спортзалах базы. В ход пошли руки, ноги, а потом и зубы.
Наравне с нами в схватке участвовала стая Малыша. В бесконечном круговороте мелькающих мохнатых тел отличить «своих» горилл от «чужих» было трудно. Потому пользовались единственным правилом: нападают на тебя – отражай, на твоего товарища – выручай.
Оглушенные разрядами гориллы быстро приходили в себя и с двойным азартом вливались в ряды дерущихся. Не прерывая боя, командиры «ловчих» и «жертв» переглянулись и пришли к выводу: три дня на Ганоне мы не выдержим.
– Бобер, запускай сигналку! – окликнул Чистюля. – Фартовая, Малыш, прикройте его!
Пока товарищ возился с ракетой, мы охраняли его покой. От Малыша ни на шаг не отставала черная самка – усердно махала мощными лапами и работала челюстями. Я удивилась и позавидовала такой преданности.
Спасательная шлюпка спустилась через десяток минут, и они показались нам вечностью. Упавшая с неба громадина испугала горилл, и они метнулись в разные стороны.
Плевать, что завладели только одной «куколкой». Плевать, что Медведь лишит увольнительной за несоблюдение срока. Плевать. Хотела поскорее убраться с этой мерзкой планеты и никогда больше не видеть горилл. Не забывая оглядываться, вместе с командой рванула к шлюпке.
В последний момент черная самка метнулась обратно – не могла оставить «вожака». Не знаю, инстинкт это или истинная преданность, но горилла спешила на помощь Малышу. Боязливо пригибаясь к земле, она выползла из-за ближайшей пальмы и устремилась к нам.
Остальные гориллы опомнились и высунули морды из укрытий. Нам оставалось не больше пяти метров до спасательной шлюпки.
Бегущий впереди Малыш затормозил. Развернулся и кинулся обратно.
– Куда?! – заорал на него Чистюля.
На черную самку набросились сразу три гориллы из враждебной стаи. И Малыш решил вернуть долг чести.
Я прибавила скорость. Впечаталась в металлический борт шлюпки, потянулась к кодовому замку.
Рядом взвыл Чистюля:
– Малыш, назад! Немедленно!
Нащупывая нужные кнопки, снова обернулась. Потасовка между гориллами продолжалась. Воздух вновь наполнился криками и стонами. Наш товарищ вступил в неравную схватку с дикими тварями.
Я дернулась. Но командир не дал мне совершить роковую ошибку.
– Залезай! – Подтолкнул меня под зад.
Перевалилась за борт, судорожно хватанула ртом воздух. Следом забрались остальные. Чистюля в последний раз обернулся на оставленного товарища.
