Шагнула к спасательной шлюпке и оперлась на нее ладонями. Прислонилась лбом к холодному металлу.
Михей склонился надо мной. Проговорил в затылок:
– Я все равно сойду на Гранит. Если не хочешь идти вместе – поищу животных сам.
– Имперские службы обшарили планету вдоль и поперек, – напомнила я. – И меня туда возили: дважды.
– И?
– Не хочу, чтобы ты видел, как будущий телохранитель рыдает над обломками и мажет сопли по физиономии, – честно предупредила я. – Большего от меня не добиться.
Повернулась к нему недобро зыркнула.
Михей снял с шеи причудливо повязанный шарф и протянул мне:
– Пользуйся на здоровье. У меня на базе еще есть.
Мой смех больше походил на хрип из-за заложенного носа. Но напряжение спало.
– Так и быть, идем со мной. Не боишься, что батька накажет за самодеятельность?
Михей фыркнул:
– Медведь распорядился доставить наказанную на Гранит и высадить. О том, чтобы дожидаться тебя на катере, речи не было.
– А если запросит тебя по связи? – не унималась я.
Пилот самодовольно усмехнулся и склонил голову к плечу.
– Сообщение кину, что прибыли, и помехи врублю.
– А прокатит?
– Еще как: сама знаешь, на Тифоне всегда помехи из-за электромагнитных бурь.
Щелкнула языком и ткнула пилота локтем:
– И часто ты так делаешь?
Михей подмигнул и поманил меня обратно в рубку управления.
– Садись, приземляться будем.
Наглость пилота не имела границ. Мало того, что решил сопровождать наказанную, так еще и пренебрег правилом маскировки.
– Медведь тебя укокошит, – заявила я, плюхаясь в кресло.
– Ага, – согласился Михей. – Если узнает. Ты ведь ему не расскажешь?
– Нет, – пробормотала я и добавила: – Если вернусь.
Пилоты были самыми привилегированными учениками Медведя. В отличие от нас, приемышей, прибывали к Медведю не от безысходности, а по собственной инициативе. Или по воле родителей, как в случае с Михеем. Для них Тифон был военно-учебной базой, альтернативой имперским кадетам. Откатав на боевых кораблях пять земных лет, они получали диплом и право называться виртуозами пилотажа. Их ждала слава и известность.
Будущих телохранителей пилоты не жаловали. Многие вообще презирали, да и зачем им якшаться с низшими по рангу. Корабли они ценили больше, чем «груз»: пятерок на Тифоне много и стоят они дешевле кораблей.
Медведь извлекал из этого выгоду. Батька ничего не делал просто так. Взаимная неприязнь пилотов и пассажиров помогала нам соблюдать инструкции.
И теперь Михей нарушил правило. Дурной…
Пока катер плавно приземлялся, украдкой наблюдала за пилотом. Впервые так близко видела его в деле: лицо сосредоточенное, серьезное; руки без устали бегают по клавиатуре и дергают нужные рычаги.
– Интересно? – проронил Михей.
– Еще как, – не стала отнекиваться я. – Нам управление кораблями больше в теории преподают – на экстренный случай. Так как ты – не умею. А мне летать нравится.
– Работай над собой, – посоветовал Михей, – может, Медведь тебя к элитным переведет. Им по статусу больше полетов положено.
Печально вздохнула: верно, элитчиков и на крейсеры сажают, и на лайнеры. А нам так, на дряхленьком десантнике по орбите покружить, да знать, как гипердвигатель завести, чтоб хозяина не угробить.
– Не хочу к элитчикам – задаваки они жуткие, – разоткровенничалась я. – Лучше расскажи, как самостоятельно курс проложить.
Михей фыркнул и метнул в меня быстрый смешливый взгляд.
– Зачем тебе: аварийный прыжок задашь, да и ладно. Корабль сам выберет, куда проще добраться.
– А если система навигации выйдет из строя, – не унималась я. – Иль аварийный курс поменять захочу?
– Тогда и ты трупом будешь, и твой хозяин, – предупредил Михей. – За пять минут принцип свертывания многомерного пространства не объяснишь. Опытные пилоты, и те порой ошибаются.
– Не доверяю я технике: ненадежная она, бездушная. Вот если бы люди сами летать научились, как птицы.
– С твоей фантазией не в наемники идти, а в сказочницы, – рассмеялся пилот.
Из катера мы с Михеем выбрались если не лучшими друзьями, то надежными напарниками, как минимум. Страх перед прошлым испарился, и я отважно ступила на красноватую, изъеденную трещинами каменистую почву.
Не задумываясь, стянула с себя защитный шлем. Сухой раскаленный воздух коснулся лица, взъерошил волосы.
– Ты чего? – испуганно вскрикнул Михей. – Надень шлем обратно.
Раздраженно повела плечом и хмыкнула:
– Зачем? Когда была маленькой, не носила шлем.
– Видишь! – объявил Михей и многозначительно поднял вверх указательный палец. – Ты не все забыла.
Насупилась и натянула на голову прозрачную защиту. Хотела еще и уши заткнуть, но в шлеме как-то неудобно.
Михей не был наказанным, а потому прихватил из корабля продпаек, фляжку воды и парализатор. Подумал и добавил к ним портативный прожектор и моток веревки. Судя по хитрой физиономии, в мыслях он уже нашел среди руин мифических животных и, заарканив, вел стадо на корабль.
– И не мечтай! – не удержалась я от едкого замечания. – Никого мы не найдем.
Михей буркнул что-то нечленораздельное, сложил вещи в рюкзак и закинул его за плечо.
– Идем.
Мы стояли на открытом плато, густо усеянном рытвинами. Слева – глубокий каньон, упирающийся в красно-оранжевые горы. Справа – неактивный вулкан Торон. Прямо перед нами распростерлась долина. Там, заметенные мелкозернистой красноватой пылью, возвышались руины.
Комок подкатил к моему горлу, по щекам потекли соленые ручейки. Перед глазами вновь вспыхнул пожар, а уши наполнились предсмертными криками и ненавистным смехом палачей в черных масках.
– Чего замерла? – окликнул Михей и толкнул меня в бок.
Поспешно сморгнула наважденье и сжав ладони в кулаки, зашагала вперед. Едва слышно хлюпнула носом. Избегая смотреть на жалкие остатки колонии, уткнулась взглядом под ноги.
Каменистую пустыню, оставленную людьми, покорили кактусы. Их округлые, с большим количеством поперечных ребер, бока щетинились колючками и мохнатыми ворсинками. Толстая кожа защищала их от палящего солнца и зноя. Одни были маленькими и пухлыми и едва достигали уровня колена. Другие – высоченные, со множеством отростков – мы с Михеем обходили стороной.
– Знаешь, как красиво, когда они цветут, – поделилась я. – Один месяц в земном году пустыня преображается. Наполняется цветом и запахом.
