– А между кактусов гуляют стада животных и выделяют сверхскоростное топливо… – с намеком добавил Михей.
Прекрасное видение исчезло, и я опять всхлипнула.
– Прекрати.
Но Михей не замолчал. Затянул песенку наемников – протяжную и тоскливую:
«Когда придет мой час – не знаю,
Не жду и не зову конец.
И только весело шагаю,
Презрев печалей всех венец…»
Я остановилась у подножия многометровой стены. Архитекторы Погонщиков были способными мастерами: из монолита камней возвели заградительные укрепления вокруг жилищ. Жаркий ветер и песчаные бури так и не сумели смести их с Гранита. И только бреши от взрывов оставались немыми свидетелями давней бойни.
Хуже пришлось возведенным домам и загонам для животных: кварцевые плиты, изготовленные из преобразованного песка, не устояли перед огнем. С оплавленных перегородок все еще стекали застывшие бурые капли. Жилища продолжали оплакивать погибших хозяев. Подсвеченные беспощадным солнцем, они отливали всеми оттенками красного. Словно кровь, пролитая десять лет назад.
Мне стало страшно. Лавина воспоминаний обрушилась на замершее сердце. Но я не поддалась панике. Закрыла глаза и подхватила мотив пилота:
«Но смерть придет, исчадье рая,
Обнимет грубою рукой
И скажет, душу отнимая:
– Ты, брат, отправишься со мной.
И я пойду за ней, стеная,
Оставив в прошлом суету,
Врагов и другов забывая,
Покинув счастье и мечту…»
В едином порыве мы с Михеем стянули с голов защитные шлемы, отдавая дань уважения погибшим. Легендарным Погонщикам. Неотфильтрованный воздух с непривычки пощипывал легкие, но кислорода в нем было достаточно.
Пилот обернулся и кивнул в сторону широченной бреши в стене.
– Идем?..
Он протянул руку, я уцепилась за нее, как утопающий. Тело бунтовало, отказываясь повиноваться. Верно говорит Медведь: опаснейший враг – твой страх. Победи его, и весь мир ляжет к твоим ногам.
Обломки кварца хрустели под подошвами берец и рассыпались яркими блестками. Лихорадочное солнце припекало макушку.
Михей разделся до пояса и разорвал пополам футболку. Одну часть протянул мне.
– Повяжи на голову.
Приняла лоскут ткани – не синтетика, растительное волокно.
– Медведь с тебя взыщет за расточительность.
Михей усмехнулся и спешно натянул куртку: припекало так, что обнаженные участки кожи едва не дымились.
– Родители отдали командиру за мое обучение приличную сумму. На новую майку точно хватит.
– Хорошо тебе, – сообщила я, утирая вспотевший лоб. – За меня платить некому.
Михей ущипнул себя за кончик носа и прищурился.
– Я тебе одну вещь скажу, только не проболтайся… – он дождался утвердительного кивка и продолжил: – Медведь перечисляет огромные суммы в работные дома. А за понравившихся малышей платит столько, сколько затребуют. И пусть командир представляется всем черствым воякой, у него доброе сердце. Родители ни за что не отправили бы меня на Тифон, если не были уверены в Медведе.
– Он заменил мне отца, – преодолевая хрипоту, согласилась я. – А мальчишки из пятерки стали братьями.
Вспомнила о Малыше и сникла.
– Жестокость Медведя оправдана, как бы нелепо это ни звучало, – заметил Михей. – Чтобы выжить в Империи, придется затвердеть. И заковать человеческое сердце в тяжелую броню.
– Пойдем, – я протянула пилоту руку.
И повела товарища к заветному месту. Туда водили меня вояки и эксперты из имперских служб. Там я в последний раз теряла сознание от накопившейся горечи и бессилия.
Присыпанные песком, в центре поселения высились остовы длинных загонов для животных. Святыня Погонщиков. Колонисты бились до последнего, защищая любимцев.
Михей принялся расшвыривать ногами груды песка и спекшихся кварцевых слитков. Я прислонилась к горячей стене и молча наблюдала за ним. Слез не было, только печаль.
– Ух ты, смотри, какая штучка! – восхищенно воскликнул кладоискатель.
Михей передал мне находку. Продолговатый камушек, свитый в спиральку, лег в мою ладонь. Я улыбнулась и тронула его пальцем.
– Красивый…
– Он похож на маленькое солнце, – согласился Михей. – Как и твои волосы.
Улыбнулась и с надеждой в голосе попросила:
– Можно мне его забрать. На память.
– Бери, не жалко, – пожал плечами Михей.
Устав от бесплодных поисков, он расселся на земле.
– Ты совсем их не помнишь?
– Кого? – переспросила я, опускаясь рядом.
– Животных, – встрепенулся Михей.
Задумчиво уставилась на блестевший в руке камешек и пробормотала:
– Внешне почти не помню: большие, неуклюжие. А еще теплые и мягкие.
Он прикрыл глаза, видимо, воображая загадочных тварей.
– Продолжай…
– Я прекрасно помню то ощущение нежности и преданности, что дарили любимцы. Забавно, прошло столько лет, но моя любовь не утихла.
Михей вскочил на ноги и счастливо объявил:
– Поздравляю!
– С чем? – опешила я.
– С победой! Ты вернулась на Гранит и поборола страх прошлого.
Не сразу поняла, что он прав. Среди обломков я возродилась, восстала из мертвых.
– Спасибо, – выдохнула, потирая глаза.
– Снова страшно? – участливо вопросил Михей.
Косо улыбнулась и поднялась на ноги. Отряхнула с брючин песок.
– Это слезы облегчения.
Михей запустил руку в рюкзак и выудил из него фляжку с водой.
– Будешь?
– Нет, – отказалась я. – Выдержу испытание до конца.
– На руках на борт не потащу, – предупредил он, прихлебывая из фляжки. – Любая дружба имеет пределы.
– Не волнуйся, обезвоживание мне не грозит, – рассмеялась я.
Михей сложил на груди руки и недоверчиво воззрился.
– Кактусы! – объявила я. – Это не только ценная влага, но и уникальный источник питательных веществ. А еще они вкусные.
– Ты не помнишь животных, но знаешь вкус кактусов? – насторожился Михей.
– Представь себе. Кактусы, они вот – рядом.
Сказала и задумалась: увидеть бы наших любимцев, хоть одним глазком… Вселенная огромна, и, вдруг, среди неизведанных планет еще обитают эти загадочные существа?
Насытившись сочной мякотью кактусов, мы обошли всю колонию. Михей, утратив интерес к раскопкам, все же отказался вернуться на корабль. И даже ночевать остался под открытым небом. Усевшись спиной к спине, мы задремали, и оставшееся время ссылки попросту проспали.
