Последнюю мысль тут же прогнала прочь, а то, неровен час, услышит. И накажет – имеет право.
Словно в подтверждение моих выводов, хозяин подошел и положил ладони на мои плечи. Заглянул в глаза.
– Не паникуй, тебе это не идет.
Я проглотила застрявший в горле ком и пробормотала:
– Простите… Ваше Высочество…
Если бы могла, пнула саму себя. Нам не преподавали этикет, в отличие от элитчиков, но кое-чего и мы знали. К примеру, то, что в присутствии высокопоставленных особ следует смотреть в пол и молчать. И ни в коем разе не набрасываться с кулаками, даже если очень просят. Или по приказу можно? Ох, слишком это сложно…
Цесаревич приподнял пальцем мой подбородок, вынуждая вновь нарушить правила поведения.
– Как ты собираешься меня защищать, если видишь только пол под ногами? – хмыкнул он.
В этот миг Его Высочество напомнил мне того худого голубоглазого мальчишку, что видела я в галлопроекторе. Такой же озорной и жизнерадостный, совсем не страшный. Только повзрослевший слегка. Он будто на секунду стянул маску безразличия и надменности, расслабился, что ли.
– Я не подойду Вам? – заявила я и отвернулась, избегая пристального взгляда.
– Это мне решать, – возразил хозяин. – Разве телохранителей учат перечить?
Я шмыгнула носом и согласилась:
– Никак нет. Это больше не повторится…
Привычное выражение вернулось на лицо Его Высочества. Наваждение спало, и я подумала, что поспешила с извинениями. Одно знала наверняка: ужиться с таким хозяином будет ох как непросто. Не раз и не два придется мне уступить, припрятав за шиворот свой гонор.
– Все готово! – окрик Медведя вывел меня из размышлений.
Я послушно подошла к командиру, скинула куртку. Оттянула ниже ворот майки. Закрыла глаза – приготовилась.
Удачливые «птенцы» рассказывали, будто это совсем не больно. Малюсенький датчик, вживленный в «клеймо», проникает в нервную систему и делает «зарубки». После процедуры телохранитель остается прежним, но лишается возможности причинить хозяину вред. Малейшая агрессия в отношении владельца вызывает мышечный спазм, а попытка убить – блокировку центральной нервной системы. Немало постарались нейробиологи, создавая устройство для энергетической привязки. Стоит хозяину пожелать – ты теряешь сознание и превращаешься в груду плоти: обездвиженную, лишенную воли.
И правда – не больно. Чуть пожгло в области груди и кольнуло в затылок. Будто легкий разряд тока пробежал по телу. Я распахнула глаза и осмотрела «клеймо»: с виду все осталось прежним. Но глубоко во мне родилось новое чувство – глухое и непостижимое. Оно царапалось изнутри, напоминало о себе легким головокружением.
– Потерпи, – предупредил Медведь. – После того, как твои биоритмы настроятся на владельца, самочувствие улучшится.
В руки цесаревича перекочевала капсула с «приворотом». Мощный, несмотря на малый размер, датчик, своего рода – усилитель эмпатического сигнала. Он считывает волю хозяина и передает приказы «клейму».
– Чаще этот прибор владельцы носят на теле, иногда вставляют в кольца или медальоны, – пояснил Медведь. – Но помните, Ваше Высочество: если «приворот» окажется в чужих руках, вы утратите власть над телохранителем.
– И как этого избежать? – вскинул брови цесаревич. – Не хочу, чтобы мое оружие направили против меня же.
Батя прокашлялся в кулак и сообщил:
– Можно вживить датчик в организм хозяина, но тогда Вы не сможете избавиться от телохранителя. Процедура извлечения «приворота» крайне опасна и чревата последствиями.
Медведь достал из шкафа бутылку марочного вина (покупателям – только лучшее), откупорил и заполнил до краев высокий бокал из ниронского хрусталя. Передал цесаревичу и между делом заметил:
– Хочу предупредить: в случае, если хозяин окажется истинным эмпатом, действие «приворота» усилится в разы. Телохранитель будет чувствовать все, что происходит с его владельцем, вплоть до перепадов настроения.
Клювоносый встрепенулся и гневно прикрикнул на батю:
– С чего ты решил, будто Его Высочество – эмпат? Откуда такая информация?
Медведь равнодушно пожал плечами и не поддался на провокацию:
– Я только предупредил. Все покупатели имеют право на полную и достоверную информацию.
На то, чтобы принять решение, Его Высочеству потребовалось меньше минуты. Не сводя с меня гипнотического взгляда, он положил датчик в рот и проглотил. Болезненно поморщился и вздрогнул, когда почувствовал его воздействие. В прекрасных глазах цесаревича промелькнула боль.
А спустя мгновение и я почувствовала ее. Как это странно – слышать чужую боль. Всем существом реагировать на страдание другого. Так внезапно и так непривычно.
Хозяин хотел пригубить вино, но я вовремя вспомнила об обязанностях. Протянула руку и предложила:
– Позвольте мне первой.
Он не стал возражать. Отдал бокал и с некоторым любопытством наблюдал за моими действиями. Его настроение улучшилось, и я уловила прилив оживления и интереса.
Вино было ароматным, с легкой горчинкой и приятным ягодным послевкусием. Что ж, вот и первые отголоски нового качества. Чуяла, что мне предстоит перепробовать множество блюд, о которых раньше не смела и мечтать. Оказывается, и в работе телохранителя есть плюсы.
– Как? Не отравлено? – иронично вопросил хозяин.
Прислушалась к себе, но не уловила ни малейших признаков отравления.
– Все в порядке, – сообщила и вернула бокал.
– Я бы настоятельно не рекомендовал Вам это пить, Ваше Высочество, – встрял клювоносый. – Яд может действовать не сразу…
Так и захотелось наброситься на него с кулаками. Да как он может подозревать батю в подобном?!
– При желании, я могла убить еще в зале приема! – я взревела и зыркнула на спутника цесаревича. Телохранитель признает только хозяина. Сюсюкаться с остальными он не обязан.
Но мои слова возымели обратный эффект. Клювоносый смерил меня презрительным взглядом и заявил чуть ли не жалостливо:
– Ты и представить себе не можешь, на какие ухищрения идут завистники и враги Императора. Нападать открыто – слишком опасно, тут в ход идут хитрые комбинации и фокусы.
– Но!.. – начала я.
Тяжелая рука бати опустилась мне на плечо.
– Не стоит, – спокойно произнес Медведь. – Я смирился с недоверием короны. А ты теперь защищаешь только одного человека.
Я набрала полную грудь воздуха: никогда не думала, что прощаться так тяжело. Моя судьба решилась, надо радоваться. Не каждому «птенцу» уготована такая участь. Так почему же так тягостно, так мутно на душе?..
Цесаревич поставил на стол все еще полный бокал, и повернулся к выходу.
