– Нашла, о чем горевать, – хмыкнул Малыш. – Вот вернешься на свой Гранит и заберешь все камни. Сама ж говорила: их там до фига осталось.
– Ты не понимаешь, – возразила я и стиснула в ладони пустой кулон. – Этот камень особенный. Он был со мной так долго…
Малыш округлил глаза и решил сумничать:
– Та стала это… сети… менти…
– Сентиментальная, ага, – поддакнула я.
Как ни крути, но уроки Лина не пропали даром. Пусть он и предатель, но учитель отменный. Хорошо, что я его не убила. Вот вернется Дэв и сам решит, кого карать, а кого миловать. На то он и цесаревич.
Глава 22
Расшвыривая ногами прибрежный песок, я направилась к реке. Нагнулась, чтобы наполнить канистру. Из толщи воды на меня глянула взъерошенная, исхудавшая девица. Я вскрикнула, не сразу узнав свое отражение.
– Ты чего? – забеспокоился Малыш и двинул ко мне.
– Себя не признала, – буркнула я и нарочно взбаламутила воду. Сил не было смотреть на себя. – Выгляжу, как побитая собака. Жалкое зрелище.
Малыш шумно выдохнул и забрал у меня канистру.
– Я сам тя еле признал. Но ниче, отъешься, отоспишься…
– Тщ-щ-щ… – я прижала палец к губам, останавливая речь друга. – Слышишь?
Малыш покрутил головой в разные стороны, забавно пошевелил ушами.
– Неа, ниче необычного. Мои, видать, опять разбуянились. Ща успокою.
– Нет, это не гориллы, – возразила я. – Что-то иное.
В мире звуковых волн, недоступных обычному человеку, кто-то тихонько поскрипывал. Подавал слабый сигнал – нерешительно, точно с опаской. Спрашивал.
Этот зов плыл по воздуху упругой волной, достигал моего слуха и заставлял дрожать от предвкушения встречи. Желанной и неожиданной.
Бросив канистру, я пошла в ту сторону, откуда исходили звуковые волны. Радостный вопль вырвался из моего горла.
Прибрежные заросли шевельнулись, папоротники раздвинулись, и навстречу мне вышло существо – неуклюжее, но прекрасное. Бочкообразное тело, похожее на гигантский кабачок, опиралось на четыре пары коротеньких ножек. Загнутые коготки оставляли длинные борозды на песке. Коротенький хоботок на приплюснутой мордочке забавно подрагивал, острые клыки – совсем крохотные – поблескивали на солнце. Двигалось животное очень медленно, переваливаясь с боку на бок. Его нежная кожа лоснилась, точно облитая маслом.
– Постой! – пытался остановить меня Малыш. – Вдруг он тебя сожрет?..
Но я не слышала предупреждений. Опустилась на колени и обняла своего любимца. Щекой прижалась к его теплой шее. Глотая слезы, успокаивала его высокочастотными звуками. Гладила и почесывала кожу между плотными складочками.
Любимец перестал дрожать и опустился на задние лапы, доверчиво потерся мордочкой о подставленную руку.
Воспоминания наполнили мое сердце щемящей нежностью. Я узнала это лишенное глаз и носа существо, ведь именно их выращивали на Граните. Кажется, они дышат кожей и ориентируются только по звукам. Диковинные, невообразимые животные.
Малыш подбежал и присел рядом. Протянул ладонь, но решился прикоснуться к существу.
– Что это? – спросил товарищ. – Ты уверена, что он не опасен?
Я обернулась к другу и заявила:
– Это одно из существ, которых выращивали Погонщики. Не бойся, наши любимцы не опасны, скорее беззащитны.
Выпучив глаза, Малыш несколько минут рассматривал животное.
– Откуда он тут? Ты че, привезла его с собой?
– Нет, – я покачала головой. – Похоже, не все они погибли на Граните. Те, кто выжил, перебрались сюда.
Малыш присмотрелся к животному и возразил:
– Не, их тут не было. До твоего появления.
Я обняла любимца за шею, словно боясь, что он пропадет. Окажется еще одним миражом.
– Может быть, вы их просто не замечали? – спросила я у Малыша.
– Не, не думаю, – сообщил тот. – От моих дозорных не укрыться. Хотя… что они вообще такое?
Он поднялся, чтобы ближе рассмотреть животное. Коснулся пальцем мягкой шкуры, принюхался.
– Я представлял их другими – крылатыми. А на таком не то что взлететь, прокатиться не сможешь. Вот скажи, как они летали?
Я пожала плечами и вздохнула.
– Не знаю. Мне ни разу не довелось летать.
Малыш кашлянул в кулак и прищурился.
– Не знаешь иль не помнишь?
Я задумалась над вопросом. Встреча с любимцем восстановила в моей памяти ту трагическую картину. Недостающие части пазла встали на место, и затуманенное сознание вернуло мне детство.
– Помню, как мы с отцом пасли любимцев, – начала я, – как чистили загоны и таскали воду из колодцев. Перед моими глазами мелькают давно забытые лица друзей и родственников. Но как летать… нет, не знаю. Я родилась на Граните, и при мне никто из членов клана не покидал орбиты. Ни на корабле, ни на животных.
Устав пялиться на моего любимца, Малыш размял шею и потер глаза.
– А тех, кто напал? – осторожно поинтересовался он, – Их-то ты помнишь.
– Они все были в масках и плотных черных скафандрах. Жаль, ничего нового я о них не вспомнила. Но ведь не это главное. Важнее другое: животные живы. Не исключено, что на Ганоне этот красавчик – не единственный представитель своего рода.
Я не удержалась, чмокнула любимца в хоботок. Он встревоженно вскрикнул, обхватил меня передними лапами и потянул к себе.
– Эй! – взревел Малыш. – Поосторожнее, он же тебя расплющит.
Я уперлась ладонями в грудь животного и осторожно отстранилась. Любимец разочарованно вякнул, но не сбежал.
Сердце мое словно разделилось надвое. Первая половина требовала немедленно отправиться на поиски Дэва. А вторая приказывала разыскать других животных и обеспечить их безопасность. Я как последний представитель клана Погонщиков обязана позаботиться об уцелевших особях.
Малыш точно уловил мои мысли. Кивком головы указал в ту сторону, где находился корабль, и объявил:
– Лети. Не волнуйся, я позабочусь о новом пополнении. И поищу других животных.
Я вытянула шею и взглянула ему в глаза. Как все же хорошо иметь таких надежных товарищей. Тех, на которых можно рассчитывать в любой ситуации. Готовых воскреснуть из мертвых, чтобы помочь.
– Я твоя вечная должница, – эти слова дались мне с трудом.
Внезапно пересохшее горло мешало говорить, а нижняя губа предательски подрагивала. Малыш прав, я стала слишком сентиментальной.
Расставание далось мне тяжело. Но радость от встречи с теми, кого я считала погибшими, ободряла. Гориллью планету я покидала, полная надежд.
