– Как поживает пострадавшая?
– Если бы она хотела, то могла бы танцевать джигу. С ней все в порядке. – Керби прошла в кухню и упрямо молчала, пока он доставал кувшин с золотисто-желтым лимонадам, в котором плавали мякоть и мята. – Как твоя рука?
– Нормально. Я ее и не замечаю.
– Раз уж я здесь, могу взглянуть. – Керби поставила свою медицинскую сумку на кухонный стол. – Швы надо было снять пару дней назад.
– Ты же собиралась уходить.
– Ничего. Это освободит тебя от визита ко мне.
Брайан перестал наливать лимонад и посмотрел на нее. Солнечные лучи струились в окно за ее спиной, легко касаясь волос. Темная штормовая зелень ее глаз вызвала в нем острое желание, и он нахмурился.
– Ладно. Все равно их надо когда-нибудь снимать.
Несмотря на жару, ее пальцы были прохладными. Несмотря на ее гнев, они были очень нежными.
Керби не увидела ни припухлостей, ни признаков инфицирования. Края раны аккуратно срослись. Останется еле заметный шрам, решила она, открывая сумку, и достала ножницы для снятия швов.
– Это не займет много времени.
– Я потерплю. Главное – не делай во мне новые дырки. Керби разрезала первый стежок и вытянула его пинцетом.
– Поскольку мы оба живем на этом острове и, вполне вероятно, будем регулярно встречаться до конца жизни, может быть, ты окажешь мне любезность и прояснишь ситуацию?
– Керби, все и так достаточно ясно.
– Для тебя – возможно. Но не для меня. – Она разрезала и вытянула следующий стежок. – Я хочу знать, почему ты от меня отвернулся. Почему ты решил „прекратить наши отношения именно так, как ты это сделал.
– Потому что они зашли дальше, чем я рассчитывал. Мы оба понимаем, что ничего не выйдет. Я просто решил отступить первым, вот и все.
– О, понимаю. Ты бросил меня, потому что я тебе не подхожу.
– Что-то в этом роде… – Лучше бы он не чувствовал ее аромата. Лучше бы ей хватило совести не втирать этот проклятый персиковый лосьон в кожу! Сплошная пытка. – Я всего лишь упростил ситуацию.
– Ах, да! Ты ведь любишь простоту. Ты любишь все делать по-своему, в свое время, в своем темпе.
Он утвердительно кивнул, хотя не был уверен, что можно доверять кротости ее голоса – тем более когда у нее в руке острый инструмент.
– Достаточно близко к истине. Кстати, и ты такая же. Только твои способы и твои темпы отличаются от моих.
– С этим я не могу спорить. Ты предпочитаешь податливых, хрупких женщин. Таких, которые терпеливо сидят и ждут твоего следующего шага, твоего следующего каприза. Я к таким не отношусь, это точно.
– Да, не относишься. И, между прочим, я не искал близких отношений, или как ты там это называешь. Ты преследовала меня, а ты очень красива, Керби. И я устал притворяться, что не хотел тебя.
– Во всяком случае, честно. И мы оба получили удовольствие, так что не должно быть никаких жалоб. – Она удалила последний стежок и подняла глаза. – Готово, Брайан. Очень скоро шрам побледнеет, и ты даже не вспомнишь об этой ране. Ну а теперь, когда ситуация прояснилась, я пойду.
Когда она поднялась, он не шелохнулся.
– Спасибо.
– Можешь не беспокоиться, – сказала Керби ледяным тоном. – Я лично беспокоиться не буду.
Она вышла через кухонную дверь, тихо и аккуратно прикрыв ее за собой.
И бросилась бежать, как только деревья скрыли ее от «Приюта».
Брайан схватил нетронутый лимонад Керби и выпил его почти залпом. Он поступил правильно! Правильно для самого себя и, вероятно, для нее. Он не позволил их отношениям зайти слишком далеко, вызвать осложнения. А если пришлось слегка пощипать ее самолюбие – ничего страшного. Переживет. У нее полно самолюбия. А еще – гордость, и чертовское обаяние, и мозги, и аккуратное маленькое тело с энергией ядерной боеголовки…
Господи, что за женщина!
Нет, он все сделал правильно, уверял себя Брайан, проводя холодным стаканом по лбу, потому что ему вдруг стало очень жарко внутри и снаружи. В конце концов она дала бы ему отставку и он остался бы с отвисшей челюстью и трясущимися коленями.
Такие женщины, как Керби Фитцсиммонс, не остаются! Он, в общем-то, и не хочет, чтобы осталась она или любая другая женщина. Только если мужчина вдруг начинает фантазировать, если он начинает верить в брак и семью, Керби – как раз из тех, кто затягивает в свои сети, а потом бросает в мучениях.
В ней слишком много энергии, слишком много честолюбия, чтобы остаться на острове. Подходящее предложение от подходящей больницы или медицинского института, или чего там еще, – и она исчезнет прежде, чем песок занесет ее следы.
Господи, как она управлялась с телом Сьюзен Питерс! Он никогда не видел ничего подобного. Она превратилась из женщины в скалу и отдавала приказы холодным, ровным голосом. Какие у нее были суровые глаза, какие твердые руки!
Вот тогда-то открылись его собственные глаза. Она – не хрупкий цветочек. Она не станет довольствоваться лечением солнечных ожогов на затерянном в океане клочке земли. Неужели она свяжется с владельцем гостиницы, который зарабатывает себе на жизнь, взбивая суфле и жаря цыплят? Да ни за, что на свете!
Значит, сделано и забыто. Теперь его жизнь наконец снова войдет в свою колею.
Чертова колея! – подумал Брайан с неожиданным всплеском ярости и чуть не швырнул стакан в раковину, когда заметил на столе медицинскую сумку, забытую Керби. Он открыл ее, с праздным любопытством посмотрел на содержимое и решил, что Керби вполне может вернуться и забрать ее. У него своих дел полно. Он не станет бегать за ней только потому, что она разозлилась и забыла свою сумку!
Конечно, медикаменты могут ей понадобиться. Нельзя быть уверенным, что не случится что-то непредвиденное. И если у нее не окажется под рукой иголок и прочих режущих инструментов, виноват будет он. Еще умрет кто-нибудь… А он не хочет, чтобы чья-то смерть была на его совести!
Пожав плечами, Брайан поднял сумку. Она оказалась тяжелее, чем он представлял себе. Ладно, он только отвезет ей эту сумку, и дело с концом.
Брайан решил взять машину, а не идти через лес. Слишком жарко для пешей прогулки. А кроме того, если Керби задержится, он вполне может опередить ее. И тогда просто оставит эту сумку за дверью и вернется. Они даже не встретятся.
Когда он подъехал к ее коттеджу, ему показалось, что его план удался, и с отвращением к самому себе понял, что разочарован. Ему даже пришлось напомнить себе, что он не хотел встречаться с ней, не хотел ее видеть.
Но, поднявшись до середины лестницы, Брайан понял, что Керби его все-таки опередила. Он услышал ее плач – и замер. Она не просто плакала, она рыдала! Горько, безутешно, громко. Он был потрясен до глубины души, во рту пересохло, колени ослабли. Вряд ли есть на свете что-либо более страшное для мужчины, чем рыдающая женщина.
