– А тебя, кажется, можно поздравить?
– Что? С чем меня можно поздравить?
– Ну как же… Ты и док Керби. – Джиф поправил кепку. – Мой старый дядька Нед был на пляже рано утром. Ты же знаешь, он собирает раковины, полирует их и продает экскурсантам у парома. Так вот, он видел, как ты на рассвете покидал коттедж Керби. А его длинный язык тебе хорошо известен.
«Вот вам и чудеса! – подумал Брайан. – Нет, все-таки чудес не бывает».
– Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы распространить эту новость?
– Ну… – Джиф удовлетворенно потер подбородок. – Я ехал к парому посмотреть, не прибыли ли сетки, на Шелл-роуд увидел Неда и подбросил его. Значит, примерно пятьдесят минут.
– Нед теряет форму.
– Ну, он не молодеет. В сентябре ему стукнет восемьдесят два. Док Керби прекрасная женщина, – добавил Джиф. – Не знаю ни одного человека на острове, кто бы не ценил ее очень высоко. Как и тебя, Брайан.
– Мы провели вместе несколько вечеров, – пробормотал Брайан, садясь на корточки, чтобы протереть тряпкой насадку пульверизатора. – Надеюсь, никто еще не начал болтать о предстоящей свадьбе?
Джиф поднял брови.
– Я, по крайней мере, не слышал.
– Так вот, запомни: мы просто встречаемся.
– Ну и хорошо.
– Никто не думает о постоянных отношениях или о цепях брака!
Джиф помолчал немного.
– Бри, кого ты пытаешься убедить? Меня или себя?
– Я просто говорил… – Брайан осекся и поднял руки, как бы приказывая самому себе замолчать, затем выпрямился и постарался подавить раздражение, вызванное преувеличенно невинной улыбкой Джифа. – Ты пришел поздравить меня с тем, что я сплю с Керби, или у тебя на уме что-то другое? Улыбка Джифа мгновенно растаяла.
– У меня на уме Джинни.
Брайан вздохнул, обнаружив, что шея не поворачивается, как ни растирай.
– Утром опять приезжали полицейские. Думаю, они и с тобой разговаривали.
– Им почти нечего было сказать. Вряд ли они вообще удосужились бы приехать, если бы я не приставал к ним. Черт побери, Брайан, ты же знаешь, что они ее не ищут! Они просто делают вид.
– У меня нет оснований разубеждать тебя.
– Они говорят, что мы можем написать объявления и распространить их в Саванне. Но какая от этого польза?
– Почти никакой. Джиф, я не знаю, что сказать тебе. Но ведь ты понимаешь: Джинни двадцать шесть лет, и она свободна поступать, как ей вздумается. По крайней мере, такова точка зрения полицейских.
– Но они не правы! У Джинни здесь семья, дом, друзья. Она не могла уехать, никого не предупредив! Это невозможно!
– Иногда, – медленно сказал Брайан, – люди делают то, чего от них не ждут. То, что кажется невозможным. Но они все равно это делают.
– Брайан, Джинни – не твоя мать. Мне очень жаль, что случившееся снова бросает тебя и твою семью в ад прошлого. Но это происходит сейчас! И Джинни – не Аннабелл!
– Ты прав. – Брайан с трудом подавил вспышку гнева. – У Джинни нет мужа и троих детей. Решив улизнуть, она не оставила за собой сломанные жизни. Я обещаю, что буду регулярно разговаривать с полицейскими. И прослежу, чтобы им по меньшей мере раз в неделю напоминали о Джинни. Мы распечатаем на принтере, эти чертовы объявления. В данный момент я больше ничего не могу сделать. Я не могу во второй раз ломать свою жизнь!
– Хорошо, – Джиф сухо кивнул. – Прекрасно. Я убираюсь, чтобы не мешать тебе заниматься твоими важными делами.
Подгоняемый яростью, Джиф резко повернулся и широким шагом направился к своему грузовику. Он вскарабкался на водительское сиденье, захлопнул за собой дверцу и опустил голову на руль.
Он не прав. Абсолютно не прав. Он не должен был бросаться на Брайана и упрекать его. Брайан не виноват в исчезновении
Джинни, и организация поисков – не его обязанность. Джиф откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза. Брайану и так нелегко. Он посидит немного, успокоится, а потом вернется и извинится.
Лекси неторопливо вышла из дома. Вообще-то по внутренней лестнице она скатилась, чуть не сломав себе шею, так как боялась, что Джиф уедет, прежде чем она заставит его осознать свою потерю. Ей не терпелось дать ему понять, что он больше не владеет ею, но теперь она двигалась медленно, скользя одной рукой по перилам, чуть заметно улыбаясь.
Лекси лениво подошла к пикапу и, забыв, что ее руки пахнут уксусом, оперлась на раму открытого окна.
– Эй, Джиф, привет. Такая жара. Я как раз собиралась прогуляться по лесу и увидела твой грузовик.
Он открыл глаза, взглянул на нее и, поворачивая ключ зажигания, пробормотал:
– Ну так иди.
– Что-нибудь случилось? – Страдальческое выражение его глаз подействовало на ее душевные раны как бальзам. – Тебе плохо, Джиф? Может быть, ты тоскуешь? – Она провела кончиком пальца по его руке. – Может, ты ищешь способ извиниться передо мной, чтобы не чувствовать себя таким одиноким?
Его глаза оставались мрачными, но вспыхнувшее в них бешенство вытеснило горечь. Он оттолкнул ее руку.
– Знаешь что, Алекса? Даже мой ограниченный мирок крутится не только вокруг тебя.
– И у тебя хватает наглости так разговаривать со мной! Если ты воображаешь, что мне интересно, вокруг чего крутится твой мир, Джиф Вердон, ты глубоко заблуждаешься! Мне плевать!
– Тогда что тебе здесь надо? Отойди от моего грузовика!
– Не отойду. Пока не выскажусь.
– Мне плевать на то, что ты хочешь сказать. Отойди, пока я тебя не переехал.
Но Лекси сделала нечто совершенно противоположное: она протянула руку в открытое окно, повернула ключ зажигания и выключила двигатель.
– Не смей мне приказывать! – грозно зашипела она почти у самого его лица. – Даже думать не смей, что ты можешь приказывать или угрожать мне.
Она сделала паузу, чтобы втянуть в легкие побольше воздуху и как следует отчитать его. Но в глазах Джифа снова появилось такое страдание, что ее гнев внезапно утих и она положила ладонь на его щеку.
– Что случилось, милый? Что тебя мучает? – Он попытался стряхнуть ее руку, но у него ничего не вышло. – Поругаться мы можем и позже. Скажи мне, что случилось.
– Я думал о Джинни, – с трудом проговорил он. – Лекси, ведь от нее ни слова. Ни единого слова. Я не знаю, что еще можно сделать. Не знаю, что говорить родным. Я даже не знаю, что чувствовать.
– Я понимаю. – Она открыла дверцу и решительно взяла его за руку. – Пойдем.
– У меня работа.
– Хоть раз в жизни сделай, как я говорю! Пойдем со мной.
Лекси тянула его, пока он не вылез из машины, а потом, не говоря ни слова, отвела за дом в тень и усадила в гамак на веранде. Сама она села рядом, обняла его одной рукой и прижала голову к своему плечу.
