— Типа молодец, — похвалил его я. — Не разглядел кто?
— Не разглядел, — отрицательно помотал головой Крыл. — Но среди них он. Я его почувствовал.
Ну да, ну да, чудесное мушиное обоняние решает. Я попытался унять дрожь. Спокойно, Шип, спокойно, все идет по плану, все идет по плану. А при коммунизме все будет зашибись, он наступит скоро, надо только подождать. Там все будет бесплатно, там все будет в кайф. Там наверное вообще не надо будет умирать. Тьфу, вот прицепилось же.
— Идут, — сказал Псих. — Пять человек, впереди.
— Давай, Крыл, лети отсюда от греха.
А сам стал всматриваться в приближающиеся фигуры. Лиц я не видел, но внутреннее чутье меня успокоило. Судя по количеству зэков, план удался. И среди них точно есть Сивый.
Глава 6
— Спокойно, — негромко скомандовал я пленникам.
И для подкрепления своих слов создал ловушки, которые пробились сквозь асфальт и опутали ноги зэков. Конечно, это не так поэтично, как роза, которая проросла сквозь бетон, но по мне, тоже неплохо.
А все потому, что как только пленники увидели своих, так тут же позабыли все данные им наставления. Как дети, ей-богу. Я и сам немного смешался, ощутив на себе нахальный и надменный взгляд Сивого. Его глаза будто говорили: «Жалко, что я не смог убить тебя. Придется повторить этот трюк снова».
Федя шел медленно, будто нехотя, поэтому Сивый то и дело вырывался вперед, как скачущий мальчик, который останавливается, чтобы дождаться родителей. Подле него неторопливо двигался невысокий крепыш с шрамом на небритой челюсти, с бесцветными, почти пустыми глазами, не выражающими никаких эмоций, и АК-102 в руках. Однако, сколько же у зэков оружия.
— Живой, значит, — хмыкнул Сивый вместо приветствия.
— Твоими молитвами, — кивнул я, решив не портить одному из главарей сидельцев последние минуты жизни.
Сивый фыркнул, однако ничего не ответил, вопросительно посмотрев на Федю Натюрморта.
— Оружие, как ты и просил, — начал говорить он, медленно доставая принесенное в инвентаре и складывая перед собой на асфальте. — Два семьдесят четвертых, полуавтоматический дробовик и вот эта хрень. По одной единице оружия за каждого пленника.
Под «этой хренью» Федя имел в виду АН-94, в миру Абакан, а полуавтоматический дробовик оказался Вепрем. У меня даже руки зачесались нарушить договоренность. Уж слишком вкусные плюшки, которые так нам и не отдадут.
Вообще, с точки зрения здравого смысла, приносить подобное оружие — глупость. Я бы притащил стандартные Калаши. Зачем противнику знать, какой именно арсенал у тебя имеется? Чтобы лишний раз напугать нас? Ну, не знаю, пуганые вроде.
Само собой, эта провинциальная постановка сельского театра имела лишь одну цель — отвлечь Сивого и его прихвостня. Потому что еще на середине речи Феди, два его человека тихо, будто прогуливаясь, подкрались к объектам. Сивый, наверное, даже не понял, что его вырубило. Лишь тяжело выдохнул, когда на его голову обрушился приклад одного из молодчиков Феди. Человек Сивого обернулся на звук, но тут же получил мощный удар локтем, сваливший его с ног. Судя по хрусту челюсти, последнюю бедняге сломали. Впрочем, это не самое страшное, что с ним сегодня случится. Ведь день только начался.
— Братва, вы чего? — завопил один из пленников. Тот самый, который не хотел гулять. Остальные молча наблюдали за происходящим с ошарашенными глазами. Да, операция «Освобождение» пошла не по их плану.
— Все просто, — сказал Федя, глядя ему в глаза. — Таковы условия договора. Чтобы вы жили кое-кто должен умереть.
— Натюрморт, это внатуре беспредел! — не унимался пленник. Если бы не мои ловушки, он бы точно вскочил на ноги. — Когда пацаны узнают…
Договорить я ему не дал. Вырубил таким же макаром, что и зэки, только ударил прикладом чуть выше лопаток. Если знать, куда бить, то результат будет не хуже, чем при ударе по голове.
Бедняга и так наболтал слишком много. Ему бы прикинуться шлангом и молчать в тряпочку, глядишь, может, и выжил бы. Хотя не знаю, какие планы у Феди. Ясно одно, теперь этот сиделец точно покойник.
— Ну что, так и будем сиськи мять? — спросил Федя. — Вот тебе Сивый. Ты хотел убить его. Делай.
— Прямо сейчас? — поинтересовался я.
— Я должен убедиться, что он мертв, — ответил Натюрморт.
Ну да, чего-то подобного я и ожидал. Не в таких уж мы хороших отношениях, чтобы верить друг другу на слово.
Я пожал плечами, перехватывая винторез, и выпустил лиану. Та ударилась об асфальт с громким чавкающим звуком, вываливая содержимое черепной коробки наружу. Как и содержимое инвентаря.
— Это принадлежит нам, — решительно сказал Федя.
Я жадно посмотрел на АК из сотой серии, два пистолета — ГШ-18 и ПСМ, россыпь патронов, газовую горелку, кучу консервов, старые затертые эротические журналы и прочую мелочевку. Нет, интересовало меня, конечно, не печатная продукция с голыми девками, а оружие. Но ссориться сейчас с Федей из-за этого, когда все идет по плану — глупость полная. Поэтому я сделал то, чего по жизни старался не совершать проглотил наглость собеседника. Поиграл желваками и перетерпел. Иногда надо сделать шаг назад, чтобы потом совершить два шага вперед. К тому же, если мыслить логически, то мой визави действовал согласно договору. Ведь про выпавшие с мертвеца вещи мы ничего не говорили.
Федя Натюрморт неторопливо подобрал все добро, выпавшее с Сивого. Забрал и внушительный камень, тут же поглотив его. А после поднялся на ноги.
— Я свою часть уговора выполнил, — сказал он.
Я поднял руки, напряженно улыбаясь, и ловушки отступили от пленников. Трое неторопливо встали с колен, явно смущенные произошедшим, а последний, тот самый человек Сивого, так и остался отдыхать на асфальте.
— Кореша, тут бадяга такая, у Шипастого с Сивым терки серьезные были. Ну, и Сивый там не прав конкретно. Просто нам говорил другое. Этого он, конечно, признавать не хотел, в залупу полез. И если бы мы с Шипастым нормально не перетерли, еще бы много наших полегло. Вот и пришлось, так сказать, отделаться малой кровью.
Давай, мели Емеля, твоя неделя. Хотя, это вранье Федя явно сочинил заранее. Чешет как по бумажке, будто Первый канал смотрю. Но прерывать я Натюрморта, естественно, не стал. Самому интересно, куда все это приведет.
— Ну, сами понимаете. О том, что здесь произошло, никто не должен знать.
— Федя, я тебе зуб даю, буду молчать, как рыба об лед, — заявил тот самый зэк, с которым я разговаривал в квартале.
— В тебе Шнур я вообще не сомневался, — протянул ему руку Натюрморт для рукопожатия.
Я едва удержался, чтобы не улыбнуться. Ну да, ну да, вот вам и все понятия, вот и воровская честь. АУЕ в чистом виде, как оно есть. На словах они красивые, благородные — не надо ссучиваться, не ложиться под ментов, вести себя по жизни ровно. А на деле, чуть что и: «Алло, полиция, это рецидивист Федорчук, у меня украли коллекцию резиновых членов». Жалко, не все молодые пацаны это понимают, увлекаясь воровской романтикой.
