Конечности Белоручки по своему эффекту напоминали самый мощный отбойный молоток. Потому что не прошло и двадцати секунд, как наружу была вытащена присыпанная землей валькирия. Немного помятая, судя по неестественной выгнутому локтю, даже со сломанными костям (Белоручка с извлечением не церемонился), но еще живая и жадно глотающая воздух. Значит, операцию по спасению следует признать выполненной успешной. Теперь можно и убивать.
— Нет, — отрицательно покачал я головой здоровяку, который потянулся к шее пленнице. — Я сам.
Лидер не должен страдать, сомневаться и быть слабым. Даже если ты ошибаешься, никто не вправе в тебе усомниться.
— Сука! — закричала валькирия. Она понимала, просить о пощаде попросту бессмысленно. Да и время пугаться и, как бы иронично это не прозвучало, зарывать голову в песок прошло. — Чтобы тебе в аду гореть!
— Думаешь, там будет хуже?
Я вытащил пистолет, снял с предохранителя и выстрелил ей в лоб. Пленница запрокинула голову, словно разглядывая постоянную хмарь неба, а из аккуратной дырочки потянулась тонкий полоска крови, стекая ей на подбородок.
— Ты как? — спросил я, глядя на мокрого Белоручку. И не просто мокрого, с него пот лил буквально градом. Я не большой спец в физических упражнения, но так вроде не должно быть.
— Нормально, — улыбнулся здоровяк синими губами. — Просто немного запыхался. Что теперь, Шипастый?
Вот теперь все. Валькирии полностью уничтожены, значит, мы обезопасили на себя на какое-то время. Или напротив? Лишь подтолкнули друг друга к неизбежной войне?
В любом случае, сейчас все взоры были обращены ко мне.
— Прошерстить все квартиры на предмет ценного. Кто попытается мародерствовать, пристрелю на месте. Все выносим сюда. Башка проверит. И шевелитесь, мы тут не на весь день. Еще обратно возвращаться.
Приказ начал выполняться сразу, как только я перестал говорить. Либо Молчуны действительно хотели выслужиться, либо не желали оставаться во дворе. Я и сам не горел желанием. Но ковыряться в вещах валькирий хотелось еще меньше.
Единственное, ко мне сразу подбежал Блокиратор, пожевывая один конец своего пышного пшеничного уса.
— Шипастый, ты извини, я пытался. Но если не вижу объект, то не могу применить способность.
А ларчик просто открывался. Я же успел себе напридумывать всякого. Хотя это не является лишним. Можно будет полностью расслабиться, когда я пересеку стену своего квартала. Вот тогда уже и алкоголь, и трусы навыпуск, и сексуальные бесчинства. Хотя ответил более, чем нейтрально.
— Ничего страшного, я все понимаю.
Стоило ему присоединиться к своим, подошла Башка. Она глядела так пристально, что, казалось, вот-вот прожжет во лбу дырку.
— Только не надо говорить, что это было жестоко, — предупредил я ее.
— И не собиралась, — ответила она. — Хотя это было жестоко.
— Скорее необходимо.
— Может быть, — пожала плечами Башка. — Но ведь мы добились цели. И неважно какой ценой?
Я хотел ответить согласием, но слова застряли в горле. Казалось, лидер Молчунов говорила одно, а думала совершенно другое. В любом случае, я буквально чувствовал кожей ее страх. Башка боялась меня, как черта. Возможно, подобные мысли возникали у нее и раньше. Но теперь я стал ее личным ужасом. Собственно, это не так уж и плохо.
— Что ты намерен делать с телами? — спросила она.
— А с ними надо что-то делать? — удивился я. — Волна придет, смоет. Или грызуны. Город умеет избавляться от мусора.
— Как-то это неправильно.
— Угу, еще скажи не по-православному. Здесь нет понятия правильно или неправильно, если ты еще не заметила. Принципы ты формируешь сам.
— Наверное, так удобно думать. Кстати, ты штаны порвал, — указала она почему-то мне промеж ног. — Или показываешь товар лицом?
Башка дошла до дальнего подъезда, там выцепила одного из пробегающих Молчунов и что-то ему сказала. Высокий белобрысый паренек заметно поморщился, будто мама заставила его показать домашнее задание. После подошел к убитой мною женщине, отнес ее к другим телам и перешел в боевую трансформацию.
Теперь он походил на обтянутого кожей древнего старца. Его немощные руки коснулись мертвой кожи ближайшие девушки и невероятно медленно убитые стали дряхлеть, съеживаться, будто разлагаться на глазах.
Работал белобрысый долго, минут семь, а когда встал, то перед ним лежали крохотные остатки костей, одежды и обуви. И ни частички плоти. Кто знает, возможно, так было действительно лучше. Однако для меня подобное казалось лишь глупой тратой силы.
Я тем временем вышел за пределы квартала, дав знак группе прикрытия оставлять свои посты. Во-первых, их необходимость уже отпала, во-вторых, когда рядом твои люди, то чувствуешь себя намного увереннее. И пока ребята спускались, заодно переоделся в запасные штаны.
Слепой, как человек опытный и мудрый, понял все, что здесь произошло, стоило ему взглянуть на пожухлые останки валькирий. Крыл испуганно замолчал, а вот Псих неожиданно оживился.
— Шип, но ведь Голос сказал…
— Он все время что-то говорит, — прервал его я. — Голос сам по себе, мы сами по себе.
— Думаешь, он все это тебе… нам то есть, спустит?
Я пожал плечами. На определенном этапе жизни уже перестаешь оглядываться на окружающих — правительство, бога, Голос. Не потому, что становишься невероятно сильным, а по более прозаической причине — уже пофиг. Если все время пытаться сжимать пружину, то в итоге она распрямится или сломается. Последний вариант мне не подходил. А к ответкам Голоса я внутренне был готов. Пусть приходит и скажет, если ему что-то не нравится.
— Слепой, будь начеку, — сказал я.
— Что-то затеваетшя? — удивился старик.
— Нет, но я не хотел бы, чтобы вы расслаблялись. Еще ничего не закончено. Крыл, ты поднимись на крышу, смотри в оба, чуть что подавай сигнал. Псих…
— Да, Шип, сделаю все, что ты скажешь.
— Дергаться прекрати, а то как эпилептик под стробоскопами. Но автомат далеко не убирай.
Говорить прямым текстом, что Молчуны могут что-то замышлять — пытаться переиграть шулера, показывая ему свои карты. Это меня по причине сильной пытливости ума Башка прочитать не могла. А вот до остальных вполне способна добраться. Пусть лучше вообразит, что у нас не мужички с улицы, а цельные командос, которые даже когда спят, булки не расслабляют.
Между тем Молчуны продолжали с упорством муравьев под кокаином, вытаскивать наружу все, что считали чем-то пригодным. Помимо еды и оружия, в дело шли инструменты, стройматериалы, куски арматуры. Тут одно из двух: либо «Дом-2» переезжает к востоку от моих владений, либо кто-то подсмотрел, как устроен наш квартал и решил, что пора и им укрепляться. Пусть тешатся, мне не жалко.
