– Спасибо вам за помощь, – сказала Сьюзи.
– Ну что вы. Только скажите, чем вас так заинтересовал Элиот?
– Праздное любопытство, – усмехнулась Джудит.
Фред несколько секунд обдумывал ее ответ, но потом решил просто забыть об этом.
– Что ж, ладно. Не мое это дело. Хорошего дня, леди.
Фред приложил два пальца к голове, шутливо отдавая честь, а затем развернулся и быстро зашагал прочь.
– Ох, подождите! – бросилась за ним Джудит. – Последний вопрос.
– Слушаю. – Фред остановился.
– А что вы можете сказать о Стефане Данвуди?
– О Стефане? – удивился мужчина. Он огляделся и, убедившись, что поблизости никого не было, отступил в тень буддлеи.
– Мы слышали, что он был… нечист на руку. Работал с Дадли. Полагаю, вы можете что-то знать об этом.
– Я знаю лишь то, что Стефан умер на прошлой неделе. Не хочу говорить плохо о покойнике.
– Но это чрезвычайно важно. Я подозреваю, что его убили.
– Убили?
– Да. Обещаю: все, что вы скажете, останется между нами.
Фред недолго боролся с сомнениями.
– Ну хорошо. Стефан всегда был само очарование. Вежливый, внимательный – настоящий джентльмен. Но таковым он лишь притворялся. На самом деле он был жуликом, таким же как Дадли.
– Он работал в аукционном доме?
– Да, экспертом, но недолго. Я не сразу это понял, но, похоже, он намеренно неверно оценивал предметы искусства.
– Как это?
– Человек, ничего не понимавший в живописи, приносил картину в аукционный дом Дадли. Стефана приглашали оценить ее, а тот говорил, что перед ним копия, причем не лучшего качества. Затем Дадли убеждал простака продать ему картину в частном порядке. Естественно, по заниженной цене. И через несколько месяцев она чудесным образом появлялась на аукционе как работа известного художника. Цена таких лотов не превышала нескольких тысяч фунтов, но мошенничество и есть мошенничество. Дадли и Стефан неплохо зарабатывали на обманутых клиентах, уж поверьте.
– А что произошло в 1988 году?
– Вы о чем?
– Похоже, Элиот решился оставить бизнес как раз в тот год, когда Стефан купил картину в Аукционном доме Марлоу.
Фред задумался и внезапно просиял.
– Точно! Вы правы. Тогда вышел громкий скандал. Слушайте. Когда Дадли умер, вся его коллекция картин досталась Элиоту, и тот попросил Стефана оценить картины, чтобы затем выставить их на аукцион. Тогда Элиот еще не знал, что Стефан был жуликом. Никто из нас не знал. Стоимость коллекции составляла несколько сотен тысяч фунтов. Хотя вместе с ценными полотнами Элиот унаследовал немало мусора.
– Среди экспонатов коллекции Дадли была абстрактная картина – три полосы разного цвета. Сверху желтая, посредине серая, внизу темно-красная.
– Вы знаете об этом?
– Да. И полагаю, Стефан заключил, что она не представляет особой ценности.
– Точно. Картина была без подписи и лежала в коробке с парой любительских работ, которые не стоили и пенни. Элиот был счастлив продать ту коробку Стефану за несколько фунтов. Он и не подозревал, что его обманули! Завладев картиной, Стефан сообщил, что хотел бы показать ее эксперту из Лондона. Там и выяснилось, что Элиот почти даром отдал Стефану работу Марка Ротко, самого известного американского художника двадцатого века!
– Какова же ее настоящая цена? – осторожно спросила Сьюзи.
– Дело в том, что это был лишь набросок, потому на нем и нет подписи. Но есть фотография, на которой Ротко запечатлен в момент работы над этой картиной, так что ее подлинность доказана. В общем, так уж вышло, что на тот момент картина стоила несколько сотен тысяч фунтов.
– Вы шутите! – воскликнула Джудит.
– Стефан отказался вернуть ее Элиоту или заплатить настоящую цену. Он все твердил, что сожалеет о допущенной ошибке, но сделать ничего не может. Говорил, что не сразу понял истинную ценность картины. И знаете, – задумчиво произнес Фред после короткой паузы, – это случилось за несколько месяцев до того, как Элиот подал документы в художественную школу. Раньше я не связывал эти два факта. Получается, Стефан предал Элиота, и уже к концу года тот ушел из бизнеса.
– Все это очень интересно, – заключила Джудит. – Спасибо, Фред, что уделили нам время.
– Без проблем. Но мне и правда пора.
– Да, разумеется. Еще раз спасибо!
Почтальон очаровательно улыбнулся женщинам и толкнул свою тележку вперед. Джудит и Сьюзи задумчиво смотрели ему вслед.
– Если в дом Стефана ворвался именно Элиот, почему он забрал не картину Ротко, что досталась ему в наследство от отца, а багетную раму? – спросила Джудит.
– В этом нет никакого смысла! – воскликнула Сьюзи, когда женщины вернулись в гостиную на втором этаже ее дома.
– Согласна. Но это объясняет, почему Элиот ненавидит Стефана, верно? И вот еще кое-что. Помните, Фред сказал, что Элиот увлекся направлением, популярным в середине двадцатого века?
– Конечно.
– Ротко писал свои картины как раз в середине двадцатого века. Думаю, Элиот мог изучить его технику, освоить его палитру…
– Но зачем?
– Представьте, что вы Элиот. Вы хотите вернуть свою картину. Но что вы можете сделать? Нельзя просто пойти и забрать ее, ведь Стефан заметит пропажу и сразу поймет, кто вор. Но вы не просто владелец аукционного дома, вы художник, знакомый с манерой письма Ротко.
– Ой, вы думаете, Элиот написал копию? – Глаза Сьюзи заблестели.
– Такое ведь возможно, правда? Самоуверенный Элиот мог подумать, что с легкостью напишет копию картины Ротко. Предположим, он так и сделал. Ему оставалось только забраться в дом Стефана, повесить на стену подделку и скрыться с настоящей картиной.
– Считаете, так все и было?
– Полотно сто́ит несколько сотен тысяч, к тому же, с точки зрения Элиота, вором был именно Стефан. И знаете еще что? Это объясняет, почему в доме Стефана нет рамы.
– И почему?
– Давайте по порядку. Элиот пишет копию картины, но подделать багетную раму он не может. Он проникает в дом Стефана и собирается извлечь из рамы оригинал, чтобы заменить его копией. И тут появляюсь я. А ведь это уже третья попытка Элиота заполучить Ротко. Он не готов в очередной раз отступить, а потому принимает решение забрать оригинал и повесить на стену картину без рамы, полагая, что подмены никто не заметит.
– Я все еще ничего не понимаю.
– Я думаю, что картина, висящая в доме Стефана, – подделка, написанная Элиотом. А настоящий Ротко сейчас у Элиота, как и багетная рама.
– Ах, теперь все ясно. Нужно срочно сообщить об этом полиции.
