– О, разумеется.
– Благодарю, – сказала Бекс и сделала шаг вперед.
Никто из женщин не знал, что им делать дальше. В книгах по этикету не дают рекомендаций о том, как вести себя, если вы обнаружили кого-то в шкафу. Или о том, как быть, если в шкафу обнаружили вас.
– Это глупо, правда? – Бекс заговорила первой. – Прятаться в шкафу. В моем-то возрасте.
– Что вы, не будьте к себе так строги. Помнится, в студенческие годы я жила в комнате на первом этаже общежития. И как-то раз спряталась под стол, увидев за окном свою подругу. Она собиралась зайти в гости, но мне не хотелось с ней встречаться.
– Правда?
– Я думала, она уйдет, решив, что меня нет в комнате. Но она так сильно желала меня увидеть, что осталась ждать моего возвращения. Она стояла под окном три часа, а я три часа сидела под столом. Разумеется, обнаружить себя я не могла, это было бы так неловко. Мне даже пришлось пописать в металлическую урну. Вы не представляете, как неудобно делать это, находясь под столом.
– Знаете, обычно я не прячусь в шкафах, – сказала Бекс и сделала шаг в сторону, вероятно, желая дистанцироваться от женщины, которая призналась ей, что писала в металлическую урну, и вполне могла быть сумасшедшей. – В любом случае я могу быть вам полезна? Вы ищете Колина?
– О, нет, все гораздо проще. Я ищу список певчих.
– О, он прямо здесь, – Бекс подошла к двери и указала на приколотый к ней лист бумаги. – Вот.
На листке было около тридцати имен, написанных разным почерком и разными чернилами. Многие из них были зачеркнуты. Джудит хотела найти в списке имя Элиота Говарда, но вдруг поверх бумаги легла ладонь Бекс. Та поправила листок, перекосившийся на канцелярской кнопке.
– Позвольте я прочитаю…
Какое-то мгновение листок висел ровно, а затем перекосился на другую сторону, и женщина вновь принялась поправлять его.
– Секунду, я только… Один край выше другого, видите?
– Если не возражаете…
Бекс сорвала листок с двери и прошла с ним к столу.
– Лучше я перепишу аккуратно, тут ничего не разобрать. – Она потянулась к стопке чистой бумаги возле принтера.
– Я лишь хотела узнать, состоит ли Элиот Говард в хоре.
Рука Бекс повисла в воздухе, и она удивленно посмотрела на Джудит.
– Элиот? О да, он поет здесь уже много лет.
– Много лет?
– Столько, сколько себя помню.
– А вчера вечером у хора была репетиция?
– Да.
– И Элиот пришел на нее?
– Да.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Я тоже пою в хоре. Он баритон, я сопрано. С семи до восьми мы репетировали вместе с мальчиками, которые поют дискантом, а потом детей отпустили, здесь остались только взрослые.
– Значит, Элиот был здесь в восемь?
– Он был здесь с семи до девяти.
– Это точно?
– Абсолютно. А почему вы спрашиваете?
Джудит медлила с ответом: она просто не знала, что сказать. В конце концов, как, впрочем, и всегда, она решила быть честной.
– Я подозреваю, что он причастен к убийству.
Бекс вскочила со стула.
– Что?
– Вчера вечером кто-то убил моего соседа. Думаю, это мог быть Элиот Говард.
Джудит заметила, как сильно Бекс побледнела: женщине стало дурно.
– Понимаю, заявление весьма смелое.
– Выходит, он убийца? – спросила Бекс полушепотом.
– Вы удивились бы, узнав, что это так?
– Конечно, ведь мы говорим об Элиоте Говарде.
– Вы хорошо его знаете?
– Едва ли. Вообще-то он из тех, кто предпочитает находиться в мужской компании. Но… вы сказали, что произошло убийство?
Бекс ловила каждое слово Джудит, пока та пересказывала ей события, которые привели ее в церковь.
– Вы встречались с Элиотом, зная, что он может быть убийцей мистера Данвуди? – спросила Бекс, выслушав речь до конца.
– Кто-то должен был с ним поговорить. Полиция бездействует. У следствия есть лишь две версии: несчастный случай и самоубийство.
– Что ж… Я могу сказать лишь одно: вчера с семи до девяти Элиот был здесь.
– И он никуда не отлучался?
– Нет. Это точно.
– Даже на несколько минут?
– В восемь часов мы обычно устраиваем небольшой перерыв, чтобы проводить детей. Некоторые используют эту возможность, чтобы посетить уборную. Возможно, вчера Элиот так и сделал.
– А он мог уйти во время перерыва и пропустить вторую часть репетиции?
– Даже не знаю. Я уверена, что видела Элиота в семь, но потом… Возможно, он и правда ушел во время перерыва. Я ведь уже говорила: мы с ним не общаемся.
Джудит разволновалась. Если Элиот действительно вышел из церкви в восемь, за десять минут он вполне мог добраться до дома Стефана на машине и застрелить его.
«Ему пришлось бы ехать очень быстро», – подумала Джудит.
– Скажите, есть ли в церкви камеры видеонаблюдения? Хорошо бы выяснить, кто покидал здание во время вчерашней репетиции.
– Знаете, у нас есть одна камера на верхней галерее. Установили на всякий случай. Для безопасности прихожан.
– Как думаете, мы с вами можем посмотреть запись, сделанную прошлым вечером?
Бекс округлила глаза.
– Честно говоря, мне не хотелось бы включать компьютер Колина без его разрешения.
Джудит задумчиво посмотрела на женщину, а потом открыла сумку и достала баночку с леденцами.
– Угощайтесь.
– Нет, благодарю, – ответила Бекс таким тоном, будто ей сделали непристойное предложение. Неужели она была похожа на человека, который ест сладкое?
Джудит положила леденец себе в рот и, задумавшись, прикусила его зубами. Она размышляла над тем, что ей делать дальше.
– В таком случае, полагаю, нам остается только одно. – Она закрыла баночку и сунула ее обратно в сумку. – Привлечь полицию.
– Думаете, полиция захочет увидеть записи?
– Вполне возможно. Как только я расскажу им об Элиоте, сюда прибудут офицеры с ордером на обыск и перевернут здесь всё вверх дном. Представляете, что случится, когда журналисты прознают об этом? Папарацци будут прятаться в кустах у вашего дома и публиковать компрометирующие фотографии, на которых вы выбрасываете мусор или…
Прежде чем Джудит закончила предложение, Бекс стукнула по случайной клавише, выводя компьютер из режима сна.
– У меня идея. Давайте не будем беспокоить полицию и сами посмотрим запись.
