– И он сдержал слово? – спросил Мейсон.
– Разумеется, – сказала Джулия Брэннер, но на глаза ее навернулись
слезы. – В молодости все мы отличаемся импульсивностью и совершаем поступки, о
которых впоследствии часто горько сожалеем. Я вышла замуж, подчиняясь минутному
капризу, и так же легко отказалась от дочери. Могу вас заверить, что очень
сожалею и о том, и о другом.
Ее губы задрожали, и мать Джанет быстро заморгала глазами,
чтобы прогнать непрошеные слезы.
– Разумеется, это ничего не меняет… И вы можете не
волноваться, мистер Мейсон. Я не позволю себе никаких истерик. У меня была
трудная жизнь, но она закалила меня. Я никогда не ныла, не жаловалась и так же
намерена поступать и в будущем.
– Продолжайте.
– Через несколько лет я вернулась в Штаты. Узнала, что
Ренуолд-старший стал мультимиллионером. Что касается Оскара, то он жил на
подачки отца. Естественно, я решила, что Оскар должен сделать что-то и для
меня. Я написала ему. Он ответил ничего не значащей запиской. С его точки
зрения, я была человеком, скрывающимся от правосудия. Старик тем более
относился ко мне хуже некуда. Оскар прямо заявил, что если я вернусь в
Калифорнию, меня тут же засадят в тюрьму по обвинению в убийстве. Теперь-то я
ясно видела все козни старого Браунли, но что я могла поделать? Ведь я – лишь
медсестра, с трудом сводящая концы с концами. Оскар каким-то не понятным мне
образом получил развод. Да и что здесь непонятного? Обладая миллионами Браунли,
можно сделать все, что угодно. Мне угрожали арестом и последующим тюремным
заключением. Так что я не очень-то рвалась в Калифорнию. И уж тем более мне не
нужен был Оскар. Разумеется, я рассчитывала, что так или иначе он постарается
урегулировать наши отношения. Однако мои руки были связаны. Ведь меня
намеревались судить не за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, а за
убийство человека. Против меня играли миллионы Ренуолда и его влияние в округе.
У меня не было никаких шансов добиться оправдательного приговора. Если бы меня
засадили в тюрьму, я бы потеряла квалификацию медсестры и гражданство и не
смогла бы в дальнейшем зарабатывать на жизнь. Во всяком случае, именно так я
рассуждала. И я была слишком напугана, чтобы подумать о возможности
проконсультироваться с адвокатом. В то время я уже не верила в бескорыстие
людей.
– Продолжайте, – по голосу Мейсона было понятно, что он
заинтересовался.
– Единственное, чего я хотела, так это добиться для моей
дочери того, что принадлежало ей по праву. Вот почему я написала в Австралию.
Преподобный Уильям Меллори к этому времени стал епископом, но он не мог помочь
мне, так как находился слишком далеко. Он сразу же напомнил мне о своем
обещании и о моем тоже. Мою дочь взяли к себе исключительно порядочные люди, и
она считала их отцом и матерью. Эти люди были настолько сильно к ней привязаны,
что скорее предпочли бы умереть, чем дать ей понять, что они в действительности
не являются ее родителями. У них не было особенно много денег, но они не
нуждались в них. Я узнала, что моя дочь с детства интересовалась медициной и
хотела стать медсестрой. Она хотела получить диплом и работать в детской
больнице. Все ее любили и уважали. Мистер Мейсон, я бы перевернула всю землю,
чтобы ее отыскать. Сначала я всячески пыталась уговорить епископа, клялась, что
не открою ей правды, но кто поверит клятвам матери, разыскивающей единственную
дочь? Я потратила все свои деньги до последнего цента на частных детективов, но
они так и не сумели ее отыскать. Епископ Меллори – очень умный человек, он
тщательно скрыл все следы, а добиться истины от него самого я не сумела. А
потом я неожиданно получила эту телеграмму. Во мне вспыхнула надежда, что он
мне все расскажет. Ведь моя девочка стала совсем взрослой, и нет никаких причин
скрывать от нее правду. По всей вероятности, удочерившие ее люди умерли. Но
епископ лишь настойчиво советовал мне встретиться с вами. Однако мне удалось
узнать, что после смерти Оскара старик Ренуолд каким-то образом сумел выяснить,
что у него есть внучка, и поручил детективам отыскать ее. Сейчас в его доме
живет девушка по имени Джанет. Но… Понимаете, епископ Меллори уверяет меня, что
это не настоящая Джанет. Все это обман, мошенничество. – Она замолчала, глядя в
упор на Мейсона.
– Чего же вы ждете от меня? – спросил Мейсон.
– Для себя я ничего не хочу, но нужно сорвать маску с этой
лжевнучки. Я хочу, чтобы вы отыскали мою дочь и добились того, чтобы она была
признана единственной дочерью, законной дочерью Оскара Браунли.
– Только учтите, что этого может и не случиться, – заметил
Мейсон. – Дело в том, что Джанет – не единственная внучка Ренуолда Браунли.
Насколько мне известно, у него имеется еще и внук. Поэтому старик может
спокойно лишить Джанет наследства.
– Да, есть еще Филипп Браунли, но, мне кажется, Ренуолд не
пойдет на такую несправедливость. Нет, он обязательно сделает для внучки
что-нибудь.
– И это все, чего вы хотите?
– Да.
– Для себя – ничего?
– Мне не нужно ни единого цента… Уж очень я не люблю эту
семью. В свое время меня выгнали, как щенка. И теперь мне остается либо
плакаться в жилетку, либо проклинать. Лично я предпочитаю последнее.
Мейсон испытующе посмотрел на нее, потом тихо спросил:
– Джулия, а зачем вам оружие?
Она инстинктивно схватила сумочку и спрятала ее за спину.
– Отвечайте!
– Я возвращаюсь домой с работы в любое время дня и ночи. К
некоторым медсестрам пристают пьяные на улице. Полицейские посоветовали мне
иметь револьвер.
– И у вас имеется разрешение?
– Само собой.
– А зачем вы захватили оружие сюда?
– Оно всегда находится при мне с той самой минуты, как я его
приобрела. Клянусь, мистер Мейсон, он для меня такая же естественная
принадлежность, как помада или носовой платок.
– Если у вас имеется разрешение на оружие, – медленно
произнес Мейсон, – следовательно, номер этого револьвера зарегистрирован в
полиции. Вам это известно, не так ли?
– Конечно.
– Знали ли вы, что епископ Меллори, никого не уведомив,
отплыл на теплоходе «Монтери»? Даже его вещи остались в отеле.
Джулия крепко сжала губы, потом решительно сказала:
– Я предпочла бы не обсуждать действия и поступки епископа
Меллори. В конце концов, единственный вопрос, который волнует меня, это будущее
моей дочери.
– Когда бы вы хотели, чтобы я начал? – спросил Мейсон.
Она вскочила с кресла.
– Немедленно! Я хочу, чтобы вы прижали к стене этого
хладнокровного дьявола. Хочу, чтобы он молил о пощаде. Я хочу, чтобы вы
доказали, что именно по его настоянию был выдан этот ордер. Это он удерживал
меня так далеко от Штатов, он сделал все, чтобы Оскар расторг брак. Не
подумайте, что мне нужен хотя бы цент из их миллионов, но я хочу добиться
справедливости для дочери. Я хочу, чтобы вы заставили старого дьявола понять,
что никакие деньги не смогут избавить его от ответственности за причиненное нам
с Джанет зло!
