– Я собиралась привести ему единственный аргумент, к
которому он мог прислушаться: моя дочь была точной копией своего отца, Оскара
Браунли. Если он действительно любил своего сына, то должен был принять меры к
тому, чтобы его плоть и кровь ни в чем не нуждалась и не считала центы, как это
пришлось делать мне. Я хотела сказать, что не прошу ничего для себя лично,
пусть он лишь честно отнесется к единственному ребенку своего сына. И, само
собой, я хотела сказать ему, что та девушка, которая проживает в его доме и
которую он называет своей внучкой, в действительности самозванка.
– Но почему его надо было вызывать в порт?
– Я так захотела.
– И все же?
– Это не имеет никакого отношения к данной истории.
– Как вас понимать?
– Так и понимайте.
– У вас был автоматический револьвер 38-го калибра?
– Да.
– Что с ним случилось?
– Не знаю. Сегодня утром он исчез.
– Не лгите, это вам не поможет.
– Но это правда!
– Если не вы убили Ренуолда Браунли, то кто мог это сделать?
– Не знаю.
– А что вы знаете?
– Я встретилась с ним недалеко от яхт-клуба, попросила
сделать круг по боковым улицам, чтобы убедиться, нет ли слежки, после чего
вернуться ко мне. Он выполнил мою просьбу, уже возвращался и находился от меня
примерно в полуквартале, когда какая-то женщина в таком же белом плаще, как у
меня, выскочила из тени и кинулась навстречу машине. Само собой, Браунли
затормозил. Подбежав к нему, женщина стала стрелять.
– Что сделали вы?
– Развернулась и как можно быстрее бросилась прочь.
– Куда?
– Туда, где стояла моя машина.
– Вы сели в нее и уехали?
– Она не сразу завелась. Возможно, потому, что шел дождь, а
я очень нервничала.
– Вас кто-нибудь видел?
– Понятия не имею.
– Где вы взяли машину?
– Это была машина Стеллы.
– И это все, что вы можете рассказать?
– Да. Но каждое мое слово – правда.
– Может, это действительно так, а может, и нет. Даже я
сомневаюсь. Но в чем я не сомневаюсь, так это в том, что члены суда присяжных
не поверят ни единому вашему слову. Если вы расскажете им это, вас со
стопроцентной вероятностью обвинят в преднамеренном убийстве, другой
альтернативы нет! Ладно. Опустите немедленно кровать, выключите радиатор,
приоткройте окна, спрячьте плащ и ложитесь спать. Если полиция нагрянет сюда,
вообще ничего не говорите. Не делайте никаких заявлений, о чем бы вас ни
спрашивали. Отвечайте, что не скажете ни слова без своего адвоката. Заявите
полицейским, что ваши интересы защищаю я.
Ее глаза расширились от удивления:
– Неужели вы не откажетесь от меня, мистер Мейсон? Вы
останетесь рядом со мной, невзирая на то трудное положение, в котором я
очутилась?
– Пока да. А сейчас не тратьте время на пустые разговоры.
Раздевайтесь и ложитесь спать. Вы, Стелла, тоже ничего не говорите. Сможете это
сделать?
Стелла Кернвуд некоторое время смотрела на адвоката, затем
дрожащим голосом сказала:
– Не знаю… Вряд ли.
– Я тоже не уверен в этом, – сурово сказал Мейсон. – Но вы
должны попытаться. Сопротивляйтесь их нажиму, пока хватит сил. Что же касается
вас, Джулия, то вы вообще никому и ничего не должны говорить. Не отвечайте даже
на самые безобидные вопросы и не делайте никаких заявлений.
– За меня вы можете не беспокоиться, – решительно сказала
Джулия. – Все будет, как вы сказали.
Мейсон кивнул, открыл дверь и вышел в коридор. За его спиной
скрипнули пружины. Это Джулия Брэннер, сохранившая присутствие духа, готовила
постель.
Дождь все еще моросил, и было достаточно светло, чтобы
видеть низкие темные тучи, наплывающие с юго-востока. Мейсон едва успел завести
мотор, как из-за угла вылетела патрульная полицейская машина и остановилась
перед многоквартирным домом Армии спасения.
Глава 9
Делла Стрит уже сидела на своем привычном месте, когда
Мейсон рано утром прибыл в офис.
– Какие новости? – поинтересовался он, аккуратно повесив
шляпу и кивнув в сторону пухлой пачки писем.
– Полагаю, ты уже знаешь, что Джулия Брэннер арестована по
обвинению в убийстве Ренуолда К. Браунли?
– Неужели? – воскликнул Мейсон. – Ничего не слышал об этом.
– Вышли экстренные выпуски всех газет. Но Джулия Брэннер
заявила, что ее интересы будешь защищать ты, так что странно, что ты ничего не
знаешь об этом.
– И все же для меня это огромная неожиданность.
Делла укоризненно покачала головой.
– Кстати, шеф, где это ты был всю ночь до рассвета?
– Черт, никогда не могу убедительно соврать. Я удрал из дома
на Бичвуд-стрит примерно за минуту до того, как туда нагрянула полиция.
Делла вздохнула:
– В один прекрасный день удача изменит тебе, и тогда…
– Ничего бы не произошло, даже если бы они застали меня там.
Я имел полное право допросить клиентку.
– Во всех газетах особо подчеркивается, что Джулия Брэннер
решительно отказывается сделать какое-либо заявление и даже отвечать на
вопросы. А вот ее соседка по квартире, некая Стелла Кернвуд, вначале
заупрямилась, но полицейские ее быстро раскрутили, и она все рассказала.
– Ничего другого я от нее и не ожидал, – Мейсон махнул
рукой.
– А она не могла сказать ничего такого, что может навлечь на
тебя неприятности? – в голосе Деллы сквозила тревога.
– Ну, вряд ли! Своими показаниями она вообще ни на кого не
может навлечь неприятностей. Еще какие новости?
– Пол Дрейк рвется встретиться с тобой. Говорит, что у него
припасена парочка сюрпризов. Та телеграмма, которую ты отправил на борт
теплохода «Монтери», вернулась, не найдя адресата. Такого человека на борту
нет.
Мейсон присвистнул от удивления. Делла, глядя в записную
книжку, продолжала:
– Я тут же под свою ответственность отправила на борт
теплохода телеграмму следующего содержания: «Подтвердите, находился ли на борту
„Монтери“ во время следования из Сиднея в Лос-Анджелес епископ Уильям Меллори,
и если да, то нет ли его сейчас среди пассажиров под своим или вымышленным
именем».
