– Нет, я и в самом деле не могу. Я просто…
– Джейк, прекрати разговаривать сам с собой. Ты меня с ума сведешь, – с еще мокрыми после душа волосами, Люк вышел из спальни, застегивая рубашку. Он остановился, как вкопанный, вздрогнул, а вместо досады лицо его выразило потрясение.
– Зачем же я буду разговаривать сам с собой, когда здесь есть такая прекрасная женщина? – Джейк внезапно поморщился от боли – это Лили невольно сжала его руку своей. – Именно пре-крас-ная! И мы так мило болтаем. Я как раз приглашал Лили присесть и выпить чашечку кофе, может быть, попробовать рогалик.
– Я… я выпила бы кофе, – с трудом произнесла Лили.
– Отлично, отлично. Я сейчас вам налью. Сливки? Сахар? Или заменитель?
– Да, отлично, – ей было все равно, даже если бы Джейк налил из кофейника дизельного топлива, она смотрела только на Люка. – Ты прекрасно выглядишь, – она услышала слезы в своем голосе и откашлялась, чтобы их скрыть. – Извини. Я помешала твоему завтраку.
– Все в порядке. Я так рад снова тебя видеть, – это прозвучало так ужасно, так отвратительно вежливо. Ему хотелось просто стоять и смотреть на нее, замечая и запоминая каждую мелочь. Красивое, на удивление молодое лицо, дурацкие эмалированные попугаи, качавшиеся под мочками ушей, уже заполнивший комнату запах «шанели».
– Так что садитесь, садитесь, – Джейк манил ее к столу. – Покушаете, поговорите. Люк посмотрел в его сторону.
– Исчезни отсюда, Джейк.
– Ухожу, ухожу, – Джейк возился с чашками и блюдцами. – Думаешь, я собираюсь здесь болтаться и испортить такую грандиозную встречу? Не-ет, миссис Файнстайн не растила дураков. Я сейчас возьму свой фотоаппарат и пойду смотреть достопримечательности, как настоящий турист. Мадам Лили, – он опять схватил и сжал ее руку. – Я счастлив, на самом деле счастлив!
– Спасибо.
Джейк послал Люку последний многозначительный взгляд, потом направился ко второй спальне и скромно закрыл за собой дверь. Даже если он тотчас же прижался ухом к замочной скважине, какое это могло иметь значение?
– Он… э-э… очень милый человек.
– Заноза в заднице, а не милый человек, – Люк выда-вил из себя гримасу, которая почти могла сойти за улыбку. – Но я привык к нему, – нервничая, как мальчик на первом свидании, он засунул руки в карманы. – Так что, садись. Покушаем, поговорим.
Он с убийственной точностью скопировал Джейка, от чего губы Лили дрогнули.
– Мне не хотелось бы забирать твое время.
Он предпочел бы, чтобы ему в сердце вонзили нож.
– Лили, пожалуйста.
– Разве что чуть-чуть кофе, – она заставила себя сесть, с приклеенной улыбкой на устах. Но когда взяла блюдце, чашечка на нем дрогнула и зазвенела. – Не знаю, что и сказать. Думаю, я просто хотела узнать, что с тобой все в порядке.
– Да, я цел и невредим, – он тоже сел, но на этот раз аппетит подвел его. Люк смог совладать только с парой глотков черного кофе. – А как ты? Роксана… вчера вечером она была в плохом настроении и не захотела поделиться со мной всеми новостями.
– Я старею, – сказала Лили с притворной веселостью в голосе.
– Не похоже, – он внимательно посмотрел ей в лицо, сдерживая переполнявшие его чувства. – Ты не постарела ни на день.
– Ты всегда знал, что надо говорить женщинам. Должно быть, это чисто ирландское, – она неровно вздохнула и принялась щипать рогалик. – Леклерк чувствует себя хорошо. Только стал еще ворчливей, чем раньше. Теперь он редко выходит на улицу. Ты знаешь, что Мышка женился?
– Мышка? Женился? – у Люка вырвался быстрый смешок, от которого у Лили на глаза навернулись слезы. – Серьезно? Как же это произошло?
– Мы взяли Элис… на работу, – осторожно сказала Лили. Нельзя было проговориться, что Роксана наняла ее как няню для Натаниеля. – Она умная и добрая и влюбилась в Мышку без памяти. Ей понадобилось два года, чтобы сломить его. Я уж и не знаю, сколько часов она потратила, помогая ему возиться с моторами.
– Я должен буду с ней познакомиться, – воцарилась словно бы насмехавшаяся над ним тишина. – Ты можешь рассказать мне про Макса?
– Ему не лучше, – Лили опять подняла свою чашку с кофе. – Он ушел куда-то далеко и не признает никого из нас. Мы не стали… мы не смогли отдать его в больницу, поэтому за ним ухаживают на дому. Он больше ничего не может делать сам. Это самое страшное – видеть его таким беспомощным. Бедная Роксана, ей так тяжело…
– А тебе?
Лили сжала губы. Когда она вновь заговорила, ее голос был сильным и ровным.
– Макс ушел. Я смотрю в его глаза, но там больше нет Макса. О, конечно же, я сижу рядом с его телом, кормлю его или мою, но все, что было Максом, уже умерло. Его тело только лишь ждет своей очереди. Так что мне легче. Я уже свое отгоревала.
– Мне надо увидеть его. Лили, – он протянул к ней руку. Но в нескольких дюймах от ее руки его пальцы остановились и замерли. – Знаю, что Роксана будет против, но мне надо его увидеть.
– Он спрашивал про тебя, десятки раз, – это было и обвинение, и обида. Она ничего не смогла поделать ни с тем, ни с другим. – Он все время забывал, что тебя нет, и спрашивал опять и опять.
– Извини, – выдавил он и подумал: что за жалкий ответ!
– Как ты мог это сделать, Люк? Как ты мог уехать, не сказав ни единого слова и разбив столько сердец? – он только покачал головой, и Лили отвела взгляд. – Теперь ты меня извини, – жестко произнесла она. – У меня нет никакого права спрашивать. Ты всегда был свободен уйти или прийти, когда хочется.
– Прямой удар, – пробормотал он. – Намного точнее, чем все, что заявила мне вчера вечером Роксана.
– Твой отъезд опустошил ее жизнь, – Лили и не знала, какой горячий гнев прятался в ее груди, пока он не вырвался наружу. – Она любила тебя еще с тех пор, когда была маленькой девочкой. Она верила тебе. Все мы верили. Мы думали, с тобой произошло что-то ужасное. Мы были уверены в этом, пока Роксана не вернулась из Мексики.
– Подожди, – он схватил ее руку и крепко сжал. – Она ездила в Мексику?
– Твои следы вели в Мексику. Мышка ездил вместе с ней. Ты даже не представляешь, в каком состоянии она была, – испуганная, беременная, с постоянными приступами тошноты. – Лили выдернула руку и встала. Она всегда была такой спокойной и уравновешенной, что подобная перемена потрясла Люка. – Она искала тебя, боялась, что ты умер, или заболел, или с тобой Бог знает что случилось. Потом она нашла твой самолет и человека, которому ты его продал. Тогда она поняла: ты не хотел, чтобы тебя нашли. Черт тебя побери, я думала, она никогда не сможет оправиться после этого, – она резко придвинула стул к столу, зазвенела посуда. – Скажи мне, что ты потерял память. Скажи, что ты ударился головой и забыл нас, забыл все. Ты можешь мне это сказать?
– Нет.
Теперь она плакала. Крупные слезы беззвучно катились по лицу, а он с несчастным видом смотрел на нее.
