Она пренебрежительно фыркнула и вернулась к цыпленку.
– Правильно. А теперь ты решил, что готов появиться на большой сцене.
– Я всегда был готов появиться на большой сцене, – единственным внешним признаком его раздражения было то, что он постукивал себя пальцами по лодыжке. Но она знала его, она слишком хорошо знала его и с удовлетворением засчитала очко в свою пользу. – Ты же не хочешь услышать, где я был и почему, так что давай просто решим: я был в академическом отпуске.
– Ах, как замечательно: в академическом отпуске! Это может означать все, что угодно. Хорошо, Каллахан, твой отпуск окончился. Ну, так в чем же дело?
– И не одно дело, а целых три сразу, – он налил себе золотого вина, но ее бокал оставил пустым. – Выступление, аукцион и сейф Уайатта. Все – за один уик-энд.
Она подняла брови, решив больше никак не реагировать на его слова.
– Ничего себе амбиции!
– Я знаю себе цену, Роке, – он вызывающе улыбнулся, как Люцифер, обративший взор в сторону рая. – Сейчас я лучше, чем раньше, лучше, чем когда-либо.
– И такой же скромный?
– Скромность – как такт. Она украшает только бездарных. Выступление станет нашим прикрытием для аукциона, – он показал ей пустую ладонь, потом повернул руку, и между пальцами у него возник русский рубль. – Аукцион отвлечет внимание от работы у Уайатта, – рубль исчез. Щелкнув пальцами, он бросил три монетки в ее стакан.
– Старый трюк, Каллахан, – желая подыграть, она высыпала монетки из стакана себе в руку, – и такой же дешевый, как твоя болтовня, – красивым жестом она развернула ладонь кверху, чтобы показать, что монетки превратились в маленькие серебряные шарики. – Меня это не впечатляет.
Черт побери, он даже не представлял, что равнодушие Роксаны могло так его распалить.
– Послушай дальше. После представления ты идешь на аукцион. Ты – почетный гость, и очень хочешь купить себе кой-какие безделушки.
– А ты?…
– Мне надо будет проследить за разборкой декораций в театре, но позднее я к тебе присоединюсь. Ты поднимаешь цену на изумрудный перстень, но против тебя бьется некий джентльмен, и в конце концов, он выигрывает.
– А что, если кто-нибудь третий перебьет у нас это кольцо?
– Какую бы цену они не назвали, он все равно ее перекроет. Это богатый француз, он романтик и хочет купить кольцо для своей невесты. Mais alors
[35]
настолько гладко перешел на французский, что Роксана моргнула. – Когда он осмотрит кольцо, как сделал бы любой практичный европеец, то обнаружит, что это подделка.
– Кольцо будет подделкой?
– Кольцо и многое другое, – он сжал руки и положил на них подбородок. Его глаза светились таким знакомым радостным возбуждением, что она чуть было не улыбнулась. – Потому что, моя единственная любовь, тихим, темным предрассветным часом мы придем и возьмем свою добычу. А пока весь Вашингтон и его замечательная полиция будут шуметь, потрясенные таким наглым воровством семи миллионов в драгоценностях, мы тихонечко проскользнем в Мэриленд и освободим кандидата в сенаторы от философского камня.
Это был не весь его план. Отсутствовала одна крайне важная его часть, но Люку надо было выждать и лишь потом, очень осторожно, рассказать ей все.
– Интересно, – сонным голосом произнесла Роксана, хотя на самом деле этот проект околдовал ее. – Я не понимаю только одной маленькой детали.
– Какой же?
Она сложила ладонь лодочкой и ссыпала его монетки рядом с тарелкой.
– Во-первых, как, черт побери, мы попадем в охраняемую художественную галерею?
– Точно так же, как и в дом в предместье, Рокси. Умело. У меня есть что-то, что нам поможет. Можешь назвать это секретным оружием.
– Секретное оружие?
– Совершенно секретное, – он взял ее руку до того, как она успела ее отдернуть, и поднес к губам. – Я всегда любил вкус «барбекью» на женской коже, – глядя на Роксану, он лизнул языком костяшки руки. – Особенно на твоей коже. Ты помнишь тот день, когда у нас был пикник? Мы лежали на ковре и слушали шум дождя. Кажется, я тогда объел тебя всю, от пяток до затылка, – Люк повернул ее руку и провел зубами по запястью. – Я никогда не мог насытиться тобой.
– Не могу вспомнить, – ее пульс прыгал и бился. – Я часто бывала на пикниках.
– Тогда я освежу твою память. Мы ели то же самое, – он встал и медленно поднял ее на ноги. – За окнами шел дождь, в комнате был полумрак. Когда я прикасался к тебе, ты дрожала, точно так же, как дрожишь сейчас.
– Я не дрожу, – но это была неправда.
– И я целовал тебя. Сюда, – он дотронулся губами до ее виска. – И сюда, – до щеки. – А потом… – он остановился и выругался: в замке поворачивался ключ.
– Что за город! – в дверь ввалился Джейк, нагруженный пластиковыми сумками с покупками. – Я мог бы провести здесь целую неделю.
– Погуляй еще хоть часок, – проворчал Люк.
– 0-оп! Я вам помешал, – ухмыляясь, он поставил свои сумки на пол, бросился через комнату и, схватив вялую руку Роксаны, энергично затряс ее. – Не мог дождаться нашей с вами встречи. Хотел даже ворваться в вашу костюмерную вчера вечером, но это могло стоить мне жизни. Я – Джейк Файнстайн, партнер Люка.
– Партнер? – эхом повторила Роксана.
– Роксана, это наше секретное оружие, – раздосадованный Люк сел и налил себе еще вина.
– Ясно, – она никак не могла понять, в чем дело. – И в чем же ваш секрет, мистер Файнстайн?
– Джейк, – он обогнул ее и подхватил крылышко цыпленка. – Люк вам еще ничего не рассказал? Да я – настоящий вундеркинд!
– Ученый идиот, – поправил Люк, отчего Джейк от души рассмеялся своим особенным, похожим одновременно и на скрип, и на икание смехом.
– Он психует, вот и все. Думал, что вы упадете в его объятия. Этот парень – отличный вор, но с женщинами он совершенно не умеет обращаться.
Роксана искренне улыбнулась.
– Кажется, мне нравится твой друг, Каллахан.
– Я не говорил, что он мой друг. Это заноза в заднице, песок в ботинке…
– Муха в супе, – подмигнул Джейк и поправил очки. – И конечно, он ни слова не сказал о том, как я спас его жизнь в Ницце?
– Даже не упомянул.
– Меня из-за тебя чуть не убили! – возмутился Люк.
– Вы знаете, как через несколько лет все перепутывается в памяти, – всегда готовый поучаствовать в пирушке, Джейк налил себе вина. – Но, так или иначе, в клубе возникли небольшие разногласия.
– Дурацкая драка в дурацком баре, – Люк отмахнулся от него бокалом. – И начал ее ты.
– Это все мелочи, мелочи. У нас возник спор с одним очень властным джентльменом из-за привлекательной молодой женщины. В самом деле – очень при-вле-ка-тельной!
