Женщины всегда хотели его и домогались его внимания.
И она. Да, она тоже, и еще как!
Пять лет прошло с тех пор, как она видела последний раз эту улыбку, играла этими густыми прядями, уступала натиску этих сильных губ. Пять лет, чтобы оплакать, относить траур и начать ненавидеть.
«Почему он не умер?» – подумала Роксана, неохотно закрывая дверь за спиной. У него даже не хватило порядочности пасть жертвой какой-нибудь из этих разнообразный и жутких трагедий, которые мерещились ей все эти годы.
И как ей быть с этим ужасным влечением, которое она почувствовала опять, едва взглянув на него?
– Роксана, – самообладание не подвело Люка, и его голос даже не дрогнул. Много лет он наблюдал за ней. Сегодня, стоя за сценой, он рассмотрел каждое ее движение. Оценивая, взвешивая. Любя. Но только теперь, лицом к лицу, он понял, насколько же она красива. – Это было хорошее шоу. Удачный финал.
– Спасибо.
Его рука не дрогнула, когда он наливал ей шампанского, ее – когда она приняла высокий холодный бокал. Неудивительно – ведь они были актерами, созданными по одному и тому же образу и подобию. По Максу.
– Мне очень жаль, что Макс так болен.
– Тебе жаль? – ее глаза ничего не выражали.
Люк чувствовал, что заслужил большего, чем эту саркастическую оплеуху, поэтому он просто кивнул и опустил глаза на пенящееся вино, вспоминая. Потом его губы искривились и он опять посмотрел на нее.
– Рубины в Кале – это твоя работа?
Она пригубила бока и небрежно пожала плечами. По костюму пробежали серебряные искры.
– Конечно.
– Ага, – он довольно кивнул еще раз. Он хотел убедиться, что Роксана не растеряла свой дар – ни в магии, ни в воровстве. – Я слышал, что в Лондоне из сейфа было похищено первое издание «Дома Ашеров» По.
– У тебя всегда был хороший слух, Каллахан.
Он опять улыбнулся, спрашивая себя: научилась ли она контролировать влечение так же, как дыхание? Он вспоминал сообразительного ребенка, игривого подростка, пышный расцвет молодости девушки. Теперь она стала еще красивее, еще соблазнительнее. И он чувствовал, как их опять тянет друг к другу. Он использует это, не без угрызений, но использует, чтобы добиться своей цели.
Цель оправдывает средства. Еще одно изречение Максимилиана Нувеля.
– У меня есть предложение для тебя, Рокс.
– Да что ты? – она сделал последний глоток и отставила бокал в сторону. Ей показалось, что шампанское немного горчило.
– Деловое, – небрежно откликнулся он, вытащив изо рта окурок сигары. Взяв ее руку, поднес к губам. – И личное. Я скучал по тебе, Роксана, – Люк сказал правду. Одна-единственная искра истинной правды за годы фокусов, иллюзий и притворства. Пойманный в тиски собственного чувства, он не заметил опасного блеска в ее взгляде.
– Правда, Люк? В самом деле?
– Даже не могу передать, как сильно, – потрясенный воспоминаниями и желанием, он привлек ее ближе и почувствовал, как быстрее забилось сердце, когда их тела соприкоснулись. Она всегда была единственной. Сколько раз он пытался сбежать, но так и не смог высвободиться из ловушки, в которую его поймала Роксана Нувель. – Пошли ко мне в гостиницу, – прошептал он ей в лицо, обнимая гибкое тело. – Поужинаем вместе, поговорим.
– Поговорим? – она обвила его руками; блеснули кольца, когда она запустила пальцы в его густые волосы. Трельяж на туалетном столике трижды отразил обнявшихся Люка и Роксану. Словно показывая им прошлое, настоящее и будущее. Она заговорила, и голос ее был похож на дым, в котором она исчезала – такой же темный, густой и загадочный. – Ты только этого от меня и ждешь, Люк?
Он забыл о самообладании, забыл обо всем, кроме одного: их рты разделяло не больше дюйма. Он никогда не мог насытиться ее поцелуями…
– Нет, – и потянулся к ней. Тут же у него потемнело в глазах от боли, дыхание сперло – Роксана резко двинула его коленом между ног. Люк сложился пополам, а она изо всех сил вмазала ему кулаком по подбородку.
Его удивленное хрюканье и летящие во все стороны щепки от сбитого столика – от этого Роксана почувствовала огромное удовлетворение. Розы разлетелись, вода разлилась. Несколько изящных бутонов упали на свалившегося на пол Люка. Ковер под ним быстро намокал.
– Ты… – хмурясь, он вытащил запутавшуюся в волосах розу. Мерзавка еще малышкой норовила ударить исподтишка, подумал он. – Ты сейчас еще шустрее чем была, Рокс.
Упершись руками в бока, она стояла над ним тонкой серебряной воительницей, так и не научившейся спокойно смаковать свою победу.
– И много другое, чем я раньше вообще не была, – костяшки на правой руке саднили, и она на мгновение забыла, как саднило и болело ее сердце. – А теперь ты, лживый ирландский подонок, убирайся обратно в свою нору – туда, куда уполз пять лет назад! Подойди только ко мне еще раз, и клянусь, я сделаю так, чтобы тебя вообще больше не было на этом свете!
Довольная своим финальным монологом, она развернулась было на каблуках и пронзительно вскрикнула: Люк схватил ее за лодыжку. Она тяжело плюхнулась задом на пол и не успела пустить в ход когти и зубы, как он уже навалился на нее сверху. Она, оказывается, забыла, каким он может быть быстрым и сильным.
Неверный расчет, сказал бы Макс. Неверные расчеты – вот причина всех провалов и неудач.
– Ладно, Рокс, мы и здесь можем поговорить, – ему еще было больно, и он никак не мог отдышаться, но все-таки ухмыльнулся: – Сама выбрала.
– В аду я тебя видала…
– Очень может быть, – его усмешка поблекла. – Черт побери, Рокси, перед тобой я никогда не мог устоять, – и, впившись губами в ее рот, он отшвырнул их обоих обратно, в прошлое.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
1973 г., штат Мэн, окрестности Портленда
– Спешите, подходите, представление не пропустите. Такое впервые в Мэне – сам Великий Нувель на сцене! Увидите своими глазами – карты пляшут в воздухе сами! Красавицу надвое распилит – и она при этом не погибнет! Всего один доллар, всего один доллар за вход на представление Великого Нувеля!
Пока зазывала повторял свою скороговорку, Люк Каллахан шнырял в ярмарочной толпе, деловито очищая карманы. У него были ловкие руки, подвижные гибкие пальцы и самое главное достоинство любого преуспевающего вора – полное отсутствие чувства совести.
Ему было двенадцать лет.
Уже примерно недель шесть он был в бегах. Люк строил грандиозные планы, намереваясь перебраться на юг, пока на смену душному ново-английскому лету не пришла суровая северная зима.
Но с таким урожаем далеко не уехать, подумал он и стянул бумажник из оттянутого кармана рабочего комбинезона. Как правило, даже те, кто пришел прокатиться на карусели или испытать «колесо фортуны», не имели с собой больше нескольких смятых долларов.
