– Роксана и Люк? – это было все, что Макс мог подумать и произнести: – Роксана и Люк?
– Да, конечно, солнышко мое. А о чем же ты думал я говорю? – она засмеялась, радуясь, как любая женщина, своему превосходству над мужчинами в том, что касается любви и романов. – Разве ты не заметил, как они смотрели друг на друга сегодня утром? Чудеса, что зал не загорелся – столько от них летело искр!
– От них всегда летели искры. Но они обычно только ссорились.
– Солнышко, это просто такой ритуал перед сближением.
Макс подавился чаем.
– Сближением? – слабым голосом повторил он. – О Боже.
– Макс, милый, – сбитая с толку и напуганная. Лили сжала обеими руками его ладони и почувствовала, как они дрожат. – Ты ведь не расстроился, ну правда, скажи мне? Они так замечательно подходят друг другу и так сильно влюблены.
– Ты говоришь, что он… что они… – он не мог произнести больше ни звука.
– Я свечу не держала, но утром все на это указывало. Я сказала бы, что между ними что-то произошло, – ее голос звучал так же безмятежно, но Макс, потрясенный, продолжал смотреть в одну точку. Тогда Лили спросила уже другим тоном: – Макс, ты не сердишься?
– Нет. Нет, – он покачал головой и встал. Будто в трансе, он подошел к перилам. Его малышка, думал Макс, чувствуя, как кровоточит сердце, словно из него вырвали кусок. Его маленькая девочка. И мальчик, которого он так долго считал своим сыном. Они переросли его. В глазах закипели слезы. – Наверное, я и сам должен был это заметить, – пробормотал он, когда Лили подошла и нежно обняла его.
Он опять покачал головой. Слезы слабости исчезли. Макс привлек ее ближе.
– Как ты думаешь, у них будет то, что у нас? Она положила голову ему на плечо и улыбнулась.
– Такого ни у кого не может быть, Макс.
* * *
Тем временем он пришел к ней. Она ждала его. Как сурово Роксана ни внушала себе, что это глупо, но все равно – она волновалась сильнее, чем накануне. Все дело в самоконтроле, предположила она. Накануне, в их первый вечер, она взяла инициативу в свои руки, и поэтому была так уверена в происходившем.
Но сегодня была его очередь.
Роксана была благодарна Люку, что он не пошел в ее каюту сразу после выступления и дал ей возможность спокойно снять грим и переодеться из блестящего костюма в простой голубой халат. Но это время, проведенное в одиночестве, работало и против нее, и ее сердце теперь забилось громче и быстрее.
Как прекрасно прошел этот день! Они делали в точности то, что придумывала для них Лили. Бродили по покатым тротуарам Монреаля, прислушивались к американской музыке, доносившейся из открытых дверей магазинов, сидели рядышком за столиком открытого кафе.
Теперь они опять остались наедине. Букет цветов, которые он купил для нее у уличного торговца, благоухал на столике. Постель была аккуратно разобрана. Пол уплывал у нее из-под ног – корабль разворачивался к югу.
– Сегодня была хорошая публика, – ничего более идиотского нельзя было сказать, тотчас же мысленно выругала сама себя Роксана.
– Доброжелательная, – он повернул запястье, и в его руке возникла одинокая белая роза. Роксана почувствовала, что ее сердце тает.
– Спасибо, – все будет замечательно, подумала она, вдыхая аромат цветка. Теперь она знала, чего ждать; ей не терпелось почувствовать его руки на своей коже и вновь погрузиться в беспамятство. Боль быстро проходит. Несколько неприятных мгновений – небольшая цена за то, чтобы потом очнуться, лежа в его объятиях.
Люк смог прочитать беспокойство в ее глазах так же ясно, как он мог различить их цвет. Уже не было смысла опять ругать себя за бездумную поспешность предыдущего вечера. По крайней мере, у него хватило ума ничего больше не делать, только лишь обнимать ее весь остаток ночи.
Он прикоснулся ладонью к ее щеке, и она медленно перевела взгляд с розы на его лицо. Он возблагодарил Бога за то, что в ее глазах был не только страх. Он сможет сделать так, чтобы страх исчез. Люк провел рукой перед ее лицом, и она засмеялась, увидев в его пальцах свечу.
– Ловко.
– Ты ведь еще ничего и не видела, – он подошел к столику и поставил на него хрустальный подсвечник, унесенный из ресторана. Аккуратно вставив свечу, Люк щелкнул пальцами. Фитиль зашипел, вспыхнул и загорелся ровным пламенем.
Немного расслабившись, Роксана улыбнулась.
– Я моту аплодировать?
– Еще нет, – не сводя с нее взгляда, он выключил свет и снял пиджак, – Ты можешь подождать, пока представление не закончится.
Она бессознательно поднесла руку к горлу.
– А что, будет еще что-то?
– Еще много всего, – он подошел к ней. Наверное, это несправедливо, что за вчерашнюю неосторожность его ждет вознаграждение, а не хорошая порка. Но он сделает так, чтобы она не пожалела об этом. Чтобы они оба не пожалели. Он взял ее руку, ту, что замерла у горла, и прижал пальцы к основанию ладони, к хрупкому запястью, где громко стучал пульс.
– Я говорил тебе, что существует много разных способов, Роксана, – все еще держа ее руку, он покрыл быстрыми и легкими поцелуями ее щеки и подбородок. – Но это – как в магии: показать всегда лучше, чем пересказывать, – он увидел, как опустились ее ресницы и выхватили розу из безвольных пальцев. – Я больше не сделаю тебе больно.
Ее глаза опять открылись. В них боролись боязнь и желание.
– Все в порядке, – прошептала она и протянула ему губы для поцелуя.
– Верь мне.
– Я верю.
– Нет, еще нет, – он закрыл ее губы своими, медленно отводя голову, пока .она не пошатнулась к нему навстречу. – Но ты поверишь, – проговорил он, заключая ее в свои объятия.
Она приготовилась к яростному нападению. Какая-то часть ее ждала сильных грубых рук, настойчивого и требовательного рта. Но сегодня его губы были мягкими, такими мягкими, соблазнительными, даже успокаивающими, когда они шептали ей слова любви. Роксана смешалась, у нее перехватило дух, а из ее горла вырвался звук удивления, от которого Люк улыбнулся.
– Я покажу тебе места, где ты никогда не была раньше, – его язык проскользнул внутрь, играя с ее языком. – Волшебные места.
У нее не было выбора – только последовать за ним. Ее тело уже парило в воздухе еще до того, как он закончил этот первый, роскошный поцелуй. Оставив ее трепетавшие жадные губы, Люк отправился в восхитительное путешествие по ее сладкой коже, приостановившись у основания шеи, где ее пульс затрепетал под его ртом, как сердечко пойманной птички.
Обнимавшие его руки ослабли. И он понял, что она – уже его.
– Я хочу посмотреть на тебя, – прошептал он, незаметно сдвигая халат с ее плеч. – Дай – мне посмотреть на тебя.
Ее красота опалила его сердце. Его кровь вспенилась, как кипящая вода. Но в трепетавшем свете свечи он прикоснулся к ней одними кончиками пальцев, проследив ими выпуклости и изгибы ее тела. Он восхищенно ощущал ее плоть под своими руками, околдованный быстрой дрожью, которой она отвечала на его нежную ласку.
