– Конечно, – на всякий случай он провел рукой по волосам, чтобы убедиться, что они не горят. – Почему бы и нет?
Может быть, это было глупо и крайне эгоистично. Может быть, для его обиды нашлось бы много непривлекательных эпитетов, но Люк знал только одно: когда он вошел в спальню, распространяя запах дыма и триумфа, то обнаружил Роксану мирно лежащей в кровати. Он пришел в ярость.
– Ну, это в самом деле мило, – он швырнул ключи на тумбочку, те звякнули, отчего Роксана застонала и открыла глаза. – Я уже думал, что с тобой случилось Бог знает что, а ты здесь преспокойно дрыхнешь!
Хоть эти действия и казались ей ужасно рискованньми, но Роксана все же попробовала приоткрыть рот и заговорить:
– Люк…
– Я уже понял – для тебя ровным счетом ничего не значит ни то, что я работал над этим трюком много месяцев, ни то, что это был самый потрясающий номер в моей жизни, ни то, что ты пообещала мне быть там, когда я выберусь наверх, – он с гордым и высокомерным видом подошел к кровати, нахмурился и так же гордо отвернулся. – Только потому, что мне надо было сосредоточиться, и я ждал какой-то поддержки от своей женщины…
– Твоей женщины? – этого было достаточно, чтобы Роксана встала на дыбы. – Ты это говоришь таким тоном, словно мое место где-то в шкафу, между твоим шелковым костюмом и коллекцией грампластинок!
– Ты стоишь выше, чем мои пластинки, но совершенно очевидно, что мое место – на несколько ступеней ниже.
– Не будь таким идиотом.
– Черт побери. Рокс, ты же знала, как это было важно для меня!
– Я собиралась прийти, но… – она запнулась, почувствовав поднимавшуюся из желудка волну. – Ох, черт! – Роксана выкарабкалась из постели и, шатаясь, бросилась в ванную.
Когда приступ рвоты кончился. Люк, измученный глубоким раскаянием, уже стоял рядом с холодным влажным полотенцем в руках.
– Давай, малышка, обратно в постель, – ее ослабевшее тело безвольно упало ему на руки и потом – на простыни. – Извини меня, Рокс, – он нежно вытер ее липкое лицо. – Я тут хожу, рахмахиваю руками, а на тебя даже не посмотрел толком.
– Я очень плохо выгляжу?
– Не спрашивай, – он поцеловал ее в лоб. – Что случилось?
– Я думала, что это блины, – ее глаза были закрыты, а голова неподвижно лежала на подушке; едва приоткрывая рот, Роксана шептала: – Я надеялась, что ты придешь домой весь зеленый, тогда я знала бы точно, что это пищевое отравление.
– Ну, извини, – он улыбнулся и опять прижался губами к ее лбу. Она вспотела, но температуры не было. – Я сказал бы, что у тебя просто легкое недомогание.
Если бы она не была настолько слаба, то обиделась бы.
– У меня никогда ничего такого не бывает.
– У тебя никогда ничего не бывает, – уточнил он. – Но если к тебе что-нибудь прицепится, то это всерьез и надолго, – он помнил ее ветрянку, единственную детскую болезнь, которой она заразилась. Ветрянка и приступ морской болезни на борту «Принцессы Янки» – это были два единственных случая, когда Роксане приходилось соблюдать постельный режим. До сегодняшего дня.
– Мне просто надо немного отдохнуть. Я буду в норме.
– Роксана, – Люк отложил полотенце в сторону и взял лицо в свои руки. – Ты не поедешь.
Она распахнула глаза. Попыталась сесть, но он удержал ее на месте, лишь слегка придавив к кровати.
– Конечно же, я поеду. Это была моя идея. Не собираюсь пропустить развязку из-за того, что съела плохой блин!
– Это не блины, – поправил ее Люк. – Но неважно, в чем причина. Ты совершенно больна.
– Нет! Меня просто немного тошнит.
– Ты будешь не в состоянии выполнить работу.
– Я в отличном состоянии.
– Ладно, предлагаю сделку, – он отодвинулся, не сводя с нее глаз. – Ты сейчас встанешь и пойдешь в гостиную, затем обратно. Если при этом ты не упадешь, то все идет по старому плану. Если не справишься – я еду один.
Это был вызов, поэтому устоять она не могла.
– Хорошо. Отойди отсюда.
Когда он встал, Роксана сжала зубы и рывком опустила ноги с кровати. Ее голова закружилась, лоб и шея покрыла испарина, но она встала.
– Не держаться, – добавил Люк, когда она оперлась рукой о стену.
От этого замечания ее спина напряглась. Она выпрямилась и сделала несколько неровных шагов в сторону гостиной. И упала в кресло.
– Сейчас, одну минуту…
– Ничего не получится, – он присел перед ней на Корточки. – Рокс, ты же знаешь, что не можешь ехать.
– Мы можем отложить… – она запнулась и затрясла головой. – Нет, это было бы глупо. Я просто дура, – ослабевшая и разочарованная, она уронила голову на спинку кресла. – Мне так не хочется это пропускать, Каллахан.
– Понимаю, – он взял ее на руки, чтобы отнести обратно в кровать. – Думаю, не всегда все получается так, как мы хотим, – он решил, что сейчас не время упоминать, что его планы тоже пострадали. Их общий триумф должен был превратиться в романтический вечер, во время которого Люк собирался вполне непринужденно предложить Роксане руку и сердце. Но теперь это подождет.
– Ты не знаешь систему сигнализации так хорошо, как я.
– Мы же повторяли это дюжину раз, – обиженно напомнил он. – Я все-таки не в первый раз иду на дело.
– У тебя на это уйдет больше времени.
– Сэм и Джастин в Вашингтоне. У меня будет достаточно времени.
– Возьми Мышку, – внезапно испугавшись, она схватила его за руку. – Не езди один.
– Рокс, расслабься. Я и во сне мог бы это сделать. Ты сама знаешь.
– У меня какое-то странное чувство…
– Ты просто плохо себя чувствуешь, – поправил он. – Я хочу, чтобы ты немного отдохнула. Сейчас позвоню Лили и попрошу ее прийти. Не выключай свет, малышка, – он легонько поцеловал ее. – Я вернусь еще до восхода солнца.
– Каллахан, – он подался назад, и Роксана крепче сжала руки. Как глупо, – подумала она, но ей так ужасно не хотелось отпускать его. – Я люблю тебя.
Он улыбнулся и наклонился, чтобы еще раз поцеловать ее, опять легонько и по-дружески, как человек, который знает, что скоро наверстает свое.
– Я тоже люблю тебя.
– Ни пуха, ни пера, – она вздохнула и отпустила его.
Люк любил летать. Полюбил с того самого раза, когда впервые забрался в кабину, и Мышка начал курс обучения. Дело было уже не в том, чтобы усвоить новые практические навыки, которые могли пригодиться в обеих его карьерах. Дело было в том, что Люк не уставал наслаждаться этим восхитительным ощущением полета.
Самолет, который он вел, был зарегистрирован на имя Джона Кэррол Брейкмана, несуществующего страхового инспектора. Для облика этого персонажа Люк выбрал короткую опрятную бородку и «тройку» в мелкую полоску – с несколькими правильно расположенными дюймами ваты в качестве подкладки. На висках его черные волосы заблестели серебром.
