— Булочка, я всё понимаю… Не надо.
Он понимает, но что-то не то. А я чувствую себя отвратительно. Трусиха, у которой не хватает смелости расстаться с девственностью. Члена испугалась…
Может, мне вообще больше никогда не повезёт испытать такого влечения к мужчине. Так и останусь с каким-нибудь «Костиком» и Сахарой между ног каждый раз, когда он ко мне прикасается.
— Ничего ты не понимаешь, — я кошкой соскальзываю со стола, поправляю волосы и делаю решительный шаг вперёд.
Всего один шажочек до моего полного морального падения… на колени. Прикусив нижнюю губу, вдыхаю терпкий горячий аромат мужского возбуждения и дотрагиваюсь пальцами до твёрдого горячего бугра. Неумело и несмело. Я поднимаю голову и…
Да-да-да!
Это именно то, что мне сейчас нужно видеть — офигевший взгляд медовых глаз, разомкнутые губы и частое дыхание. Диана рулит ситуацией! Ну, почти рулит.
Я прекрасно понимаю, что смотрюсь развратно, пошло и, наверное, привлекательно для мужского взгляда. Это лучшее, что можно придумать сейчас. Потому что так неясно, что я — сама невинность. Не хочу, чтобы Мёд понял. Точно не сегодня…
Сглатываю, мгновенно собравшуюся во рту слюну, справляюсь с пуговицей на его ширинке, дёргаю язычок собачки вниз и стягиваю джинсы на бёдра.
Белья он не носит… Мать твою!
Хочется зажмуриться, но я сдерживаю порыв — надо казаться опытной и искушённой. Но у меня перед лицом покачивается стояк таких размеров, что не каждой порноактрисе доводилось видеть, наверное. Да, я уже трогала его, но визуально и с такого расстояния… Это шок!
— Вставай! — хрипит Мёд, пытаясь поднять меня.
Ни за что!
Размер убойный, но я всё равно сделаю то, что собиралась.
Смыкаю пальцы на каменном стволе с пульсирующей венкой, провожу языком по налитой головке, собирая прозрачную капельку смазки, и слышу густой сдавленный стон удовольствия.
Боже, я это сделала? Поверить не могу!
На языке его вкус — до дрожи, до мурашек, до головокружения. Мне нравится. Между ног у меня всё сжимается — требует его прикосновений. Мне не просто жарко — я сгораю заживо. Это сладко и мучительно больно одновременно.
Страшнее, чем первый секс, для меня только первый минет. С него и начнём. Клин клином. Только надо мне помочь. Надо, чтобы Мёд…
Я снова поднимаю голову и встречаюсь взглядом с настоящим безумцем. В его глазах чёртова муть и однозначное решение продолжать — то, что доктор прописал. Мёд держит меня за подбородок, проводит пальцем по губам, заставляя приоткрыть рот:
— Ты отчаянна девочка, да? — выдыхает с азартной дрожью.
Знал бы ты, насколько я отчаянная… девочка.
Опускаю ресницы и ощущаю, как на мой затылок ложиться тяжёлая ладонь. До того сердце выдавало бешеный пульс, а тут уже из груди выскочить готово. Я понимаю, что происходит и кем буду выглядеть после, но это неважно.
Потому что всё. Уже всё. Обратно не отыграть. Момент застыл во времени, остался точкой невозврата. Иду до конца.
Подчиняясь каким-то совершенно диким, даже низменным инстинктам, выкорчевывая собственный страх, я смыкаю губы на напряжённом стволе, а Мёд мягко давит на затылок, заставляя взять его немного глубже. Вздрогнув всем телом, он стонет, а у меня от этого его почти звериного рычания мурашки от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Мёда не заботит некоторая несовместимость наших размеров, и я — удивительно! — не чувствую её. Меня не заставляют, не принуждают. Мой первый мужчина ведёт себя более чем деликатно.
Ещё одно его осторожное движение вперёд и… никакая аккуратность не спасает. Мне резко перестаёт хватать воздуха, я ни разу не элегантно давлюсь… и дёргаюсь, пытаясь освободиться.
Теперь он догадался! Понял, что я ни с кем ещё, ни разу ничем таким не занималась…
Тело моё горит, я напряжена до предела, а из глаз катятся слёзы. Но вкус и запах Мёда заставляют меня дуреть. А разум…
К чёрту разум!
— Расслабь горло, булочка, — очень вовремя шепчет Мёд, не давая мне отстраниться полностью.
Чудом, но я выполняю его просьбу — расслабляюсь, и член скользит у меня во рту. Я не способна принять его до конца — так, чтобы коснуться губами основания, но того, что получается, оказывается вполне достаточно.
Цепляясь занемевшими пальцами за бёдра Мёда, я абсолютно неумело пытаюсь сделать ему приятно. Напрягаю язык, надавливая на набухшие венки, но он от этого стонет громче, рычит и, прихватив меня за волосы, двигается резче, жёстче, быстрее.
Наверное, я делаю всё правильно. Всё хорошо. Ему хорошо, и мне тоже.
Тело отключается от мозга — не чувствую ничего, кроме горячей влаги у себя между ног и крепкого члена во рту. Самка… Без ума, моральных стопоров и стыда. Я сама двигаюсь в темпе, который задаёт Мёд, постанывая и нетерпеливо покачивая бёдрами. Внизу живота снова сжимаются пружинки, как недавно в такси, когда он имел меня пальцами.
Воспоминание тонет в обжигающей лаве ощущений, и тысячи пружинок разжимаются, превращаясь в офигительно сильный оргазм. В два оргазма…
Напор на моём затылке ослабевает. Мёд, рыча, толкается членом мне в рот и кончает. А у меня только замычать жалобно получается. Но жалеть не о чем и некого — я испытываю что-то нереально-запредельно-крутое! И вкус спермы не отвращает.
Едва Мёд вынимает член из моего рта, я глотаю семя и поднимаю глаза.
Жесть… Он, похоже, в шоке от меня. Дрожу, глядя в медовые глаза, и не знаю, что делать. Меня накрывает волной понимания, а трезвость сейчас вообще некстати. Хочется исчезнуть из этого мира…
— Иди сюда, булочка, — тянет меня наверх, к себе.
Ноги его держат плохо, а приспущенные джинсы усугубляют. Он хватается за край стола, стол едет, и мы летим на пол. Ожидая удара, я взвизгиваю, но падаю на широкую мощную грудь. Лежу на огромном мужчине в тугом капкане объятий, покачиваясь от его глубокого дыхания.
Странно… Словно дежавю случается. Так же уютно и хорошо мне было во сне, в котором я нежилась на шерстяной груди мишки. Ровно такие же ощущения.
— Ты от минета кончила?
Секунда, и я оказываюсь снизу, придавленная тяжёлым мускулистым телом. Мёд хочет, чтобы я ответила, а я не могу. Мне стыдно.
Да, я кончила, когда делала ему минет, и до сих пор чувствую отголоски оргазма, но сказать это вслух не могу. Щёки полыхают, дышать трудно. Я хватаю ртом воздух, а Мёд забирает моё волнение глубоким долгим поцелуем. Ему, похоже, не противно меня целовать после такого.
Запускаю пальцы в короткие волосы и почти расслабляюсь, но…
— Кончила?
— Я… — хлопаю ресницами, слушая, как в прихожей разрывается от мелодии мой сотовый. — Я должна ответить… — выдыхаю и упираюсь ладошками в покатые плечи. — На звонок.
