Он снова засмеялся, и я даже понял, чему именно: видимо, на пенсию он вышел (если вышел, конечно) в таком звании, что сама мысль о том, что кто-то мог его куда-то послать, казалась комичной. Черт! Значит, не наемник? Значит, у него свой собственный интерес? Но ведь я – не Паша-Интернет! Я не водил в Зону группу с блоками от неведомого устройства, я не таскал при себе инструкцию по сборке!
– Все очень просто, сталкер, – по-прежнему без тени негатива проговорил мужик. – Как меня зовут – не имеет значения. Вообще никакого. Меня, может, и на свете-то не существует. Завтра захочешь меня найти – не найдешь, это я гарантирую. Так что не бери в голову, она тебе еще пригодится. Что же до моего интереса… Я всего лишь хочу знать, как погиб Антон.
– Антон?! – тупо переспросил я, лихорадочно перебирая в памяти всех своих знакомых и в Зоне, и за ее пределами. Возможно, у него был сталкерский позывной, но тогда я в жизни не сумею сопоставить с реальным человеком того, кого этот диверсант называет Антоном.
– Антон, Антон, – серьезно кивнул он. – Причина смерти мне известна, осталось прояснить некоторые обстоятельства.
Соображалось мне так себе – кровь прилила к голове, стучала набатом в висках, давила изнутри на зенки мои многострадальные. А самое хреновое – я не чувствовал в себе злобы, которую мог бы плеснуть, словно кипяток, в лицо своему пленителю: я вымотался физически, был выхолощен эмоционально и опустошен ментально после стычки с бандитами.
– Отец, хоть намекни! – взмолился я. – Сейчас же точно башка лопнет!
– Запросто, – пожал он плечами. – Волочановское шоссе, завод металлоконструкций… Ну, дальше намекать?
Я застонал. Вот попадалово!
Разумеется, я понимал, о чем говорит этот тип. Несколько месяцев назад по дороге в Шаховскую мы с Верой решили срезать путь, пройдя через территорию этого чертова завода…
– Вас было двое, – неспешно продолжал мужчина, обходя меня по кругу. – Ты и девушка. Кто она? Как ее найти?
…Мы с Верой разделились – так было правильно. А потом, когда я нашел ее, она была не одна. Да, точно, такое же круглое лицо, такие же скулы… Дьявол вас всех раздери! Это был его сын, что ли?! Крепкий светловолосый парень, бывший любовник Веры, работавший на ту же контору, что и она. И потребовавший от девушки слишком многого…
– То, как был убит Антон… – медленно проговорил мужчина и вдруг со всей дури врезал мне прикладом СВД по пояснице; я заорал. – Чтобы так скрутить профессионала, нужна специальная подготовка. Я понаблюдал за тобой, Андрюш, пока ты шлялся по Зоне. Без обид: ты, конечно, хорош, но и в подметки не годишься той бабе, которая убила Антона. Так кто она?
Давай, мужик, врежь мне еще раз! Возможно, это разбудит злобу, которая бесстыже дрыхнет сейчас во мне, не подавая признаков жизни!
– Вот почему ты меня спас! – прохрипел я. – Тебе была нужна информация о ней.
– Разумеется, – покладисто согласился человек с ружьем.
– А что ж так долго тянул, почему сразу не подошел? Посидели бы у костерка, чайку выпили, покалякали о том о сем. Сейчас-то для доверительной беседы явно не те обстоятельства.
– Вот чудной! Да как же к тебе подойдешь, если ты точно телепузик – то тут выскочишь, то там в норку скроешься? Зато теперь – смотри, как душевно беседуем! – И он снова звезданул мне по почкам.
…Я думал, они там любовью занялись после перебранки. Но звуки возни за стенкой означали совсем другое. Через какое-то время я обнаружил Антона болтающимся в петле, которую Вера соорудила из брезентовой сумки-пояса, сшитой и подаренной мной собственноручно…
– Ну, мне уже начинать считать до трех? – с отеческой улыбкой полюбопытствовал мужик. – Или еще посидим, чайку попьем? – Новый удар был так силен, что я перестал дышать от боли.
Было бы величайшим чудом, если бы сейчас откуда ни возьмись выпрыгнул Паша-Интернет. Или Колба швырнул в подходящую аномалию камень, чтобы шарахнули по ушам и глазам громы-молнии, а потом «снял» бы мужика, как тех пацанов в магазине. Или явились бы бандиты, которые чисто из ревности начали бы отбивать у военного свою законную добычу и переубивали бы друг друга, на фиг…
Я не знал, как я выпутаюсь и выпутаюсь ли вообще.
Но я точно знал, что имя Веры я не произнесу даже напоследок.
