– Еще какая! – не унималась Софи.
– Крысы отличные пловцы, – продолжала я. – Мы живем на первом этаже, а забраться сюда по трубам для такой ловкой твари – пара пустяков.
– Как ты можешь так спокойно об этом говорить? И что нам теперь делать?
Я покачала головой и сказала:
– Это просто животное, которое ищет, где бы поесть. Принеси моющее средство, и смоем парнишку туда, откуда пришел.
Прижимаясь спиной к стене, Софи выбралась из ванны и сломя голову бросилась в коридор. Когда она вернулась из кухни с бутылкой моющего средства, я вновь приоткрыла крышку унитаза и вылила в него все ее содержимое.
– Средство сделает фаянс скользким, а кроме того, растворит жир на шкуре крысы, и она уже не сможет держаться на плаву, – объясняла я, слыша, как крыса плещется в воде и, протестуя против моих действий, скребет когтями по фаянсу.
Я смыла воду и, хотя после этого не услышала никаких более шумов, для верности смыла еще и еще раз. Когда я подняла крышку, унитаз был пуст и стерильно чист.
– Пойду пожалуюсь хозяину, – проговорила Софи, наконец успокоившись.
Жестом я попросила ее посидеть тихо. В моем мозгу сверкнул отблеск идеи, и я не могла допустить, чтобы эту идею кто-нибудь спугнул.
* * *
О, как надо мной смеялись все спецы из моей группы! Они присылали мне на почту анекдоты и карикатуры про крыс. Даже на моем рабочем столе появилась плюшевая крыса, когда я вернулась в свой отсек после перерыва на ланч.
– Вот почему нам не нужны выпускники колледжей, у которых нет технического образования, – услышала я шепот за своей спиной.
По правде говоря, я не была уверена, что они так уж неправы.
Пришла Эми.
– Можно обойтись без шуток про крыс? – сурово сказала я. – Не то настроение.
– У меня тоже, – отозвалась Эми. – Я принесла чаю.
В том нервозном состоянии, в котором я пребывала, чай был, конечно, гораздо предпочтительнее кофе. Мы сели и стали болтать про ее новый дом. Эми пожаловалась, что ближе к концу осени ей пришлось чистить водосточные желоба, идущие вдоль крыши дома, заплатить кучу денег за очистку трубопроводов отопления и вентиляции, а потом еще убирать из канализационных труб мусор и корни.
– В этом доме так много щелей и укромных местечек! – говорила она. – Для всякой живности – просто раздолье!
– Вы – единственная, кто отнесся ко мне хорошо, – сказала я, чувствуя стыд за то, что держалась с Эми так холодно и высокомерно.
Она отмахнулась.
– У инженеров свой взгляд на мир. Они похожи на городских мышей, которые считают, что способность воровать сыр – единственная достойная уважения способность.
– Зато я – деревенская мышь, которая не в состоянии отличить стол от стула.
Эми улыбнулась:
– Мне постоянно, каждый день хочется чего-то нового. Я ведь тоже начинала не программистом.
– Вот как?
– Начинала я в «Базаре», упаковщиком на оптовом складе. Потом выступила там с идеей оптимизации процесса, и они назначили меня ответственной за решение текущих проблем. То я смотрела, как провести кабели через серверные, то определяла, что делать с режимом секретности в закрытых зонах. Оказывается, я мастер решать технические задачки, и закончилось все программированием, хотя колледжа я не кончала. Но это было еще до того, как они стали требовать дипломы.
Стало быть, Эми тоже была чужаком!
– Я не уверена, найду ли я здесь свое место, – сказала я.
– Не так уж важно думать о своем месте. Скорее, важно… как можно больше узнать о культуре, научиться рассказывать собственную историю их языком. Инженеры подтянутся, если вы нарисуете им картинку, которую они смогут понять. Покажете путь к свежему сыру по ту сторону клетки, если уж на то пошло, моя маленькая деревенская мышь!
Я рассмеялась:
– Да я старалась. Но это так трудно, нужно еще многому научиться!
– А почему вы все-таки решили работать в робототехнике? Мне всегда казалось, что гуманитариям больше нравится преподавать, учить других. И навек, таким образом, остаться в школе.
Я задумалась и после паузы проговорила:
– Непросто объяснить. Скажем так: меня страшно интересуют, буквально очаровывают истории – истории, которые мы рассказываем друг другу, и истории, которые мы рассказываем о самих себе. А о чем сегодня повествуют самые интересные истории? Да о технике! Мечты людей изменились. Теперь мечтают о том, что сделано с помощью паяльника, сварочного аппарата и компьютерной программы. Все прочие мечты – пустышки. Вот какие истории я хотела бы создавать. Простите, но, наверное, в том, что я говорю, мало смысла?
– Напротив, – возразила Эми. – Это самая осмысленная вещь из тех, что я от вас слышала. Действительно, техника – это наша поэма, наша баллада и наш эпический цикл. Вы не программист, но у вас душа программиста.
Наверное, это был самый странный комплимент из всех, что я когда-либо получала, но мне он понравился. Хорошо иметь друга!
В следующий момент я спросила:
– А как вам моя идея с крысой? Есть у нее шанс?
– Я не знаю, – ответила Эми. – Единственное, в чем я уверена, так это вот в чем: гений – это тот, кто не побоится показаться дураком.
– А мне-то всегда казалось, что вы – не самый большой энтузиаст вдохновляющих лозунгов.
– Тут есть над чем посмеяться, – отозвалась Эми. – Я имею в виду то, как наши боссы внушают нам корпоративную мифологию. Но это не значит, что я не люблю хорошую историю. Я же по-прежнему в Силиконовой долине, самой большой в мире фабрике грез – несмотря на то, что провела здесь столько лет.
Думай о невозможном!
И я решила отправиться прямо к истокам. Доктор Вигнор выслушал мою презентацию, не сказав ни слова; потом десять минут, не шевелясь, сидел с закрытыми глазами, словно уснул.
Неужели моя история была такой скучной? Я почти обиделась. Столько времени угробила на слайды, на цитаты и прочее! К тому же я сама еще не до конца разобралась в том, что прочитала. Хотя мой анимационный клип с крысой был плодом несомненного вдохновения.
– Ну что ж, – сказал наконец доктор Вигнор, так и не открывая глаз. – Мы никогда не работали с таким развитым животным, но почему бы не рискнуть? Все представляется невозможным, пока не попробуешь!
* * *
Весь следующий месяц прошел как в тумане. Провести продукт через все отделы компании – это опыт, который сделает из вас нового человека. Предварительный дизайн воплощался в черновые разработки концепта, который, в свою очередь, реализовывался в трехмерной модели, исполненной на 3D принтере и продублированной вручную изготовленной копией, а та уже адаптировалась к соответствующим рабочим местам, где отлаживалась и сама модель, и питающие ее программы. Вокруг продукта толпились инженеры и тестировщики; разрабатывались графики и аккумулировались ресурсы; параллельно готовились презентации для отдела продаж и маркетологов, юридического отдела и торговой сети.
