– Итак, это эльфийский камень, – повторила Сигрид.
Мистер Йонссон откашлялся.
– Да, – кивнул он. – Похоже, вы знаете о проблемах, с которыми мы столкнулись, когда начали строить дорогу к новому курортному местечку.
– Я слышала, вы потеряли человека из строителей, – сказала Сигрил. – Бульдозер превратил его в блин?
Мистер Йонссон побледнел.
– Да, произошел несчастный случай. Бульдозер был автоматический, и он работал, как положено. Как такие вещи обычно работают. Ну, вы знаете.
Он бросил быстрый взгляд на помощника:
– Никого не хочу обидеть…
– Но ведь это был не первый несчастный случай, не так ли? – спросила Сигрид.
Мистер Йонссон сделал еще глоток. Его зрачки начали расширяться, а розовый цвет вернулся, разлившись по бледным щекам.
– Нет. Были, конечно, но не такие серьезные, как этот. Бывали ливни, сильные ветра. Люди заболевали, теряли разрешение на работу. Деньги не доходили. Как в любом проекте, маленькие проблемы всегда случаются. Просто…
– Просто их стало больше, верно? – Сигрид даже не скрывала своего самодовольства. – А я предупреждала ваш главный офис. Загодя.
– Мы… мы все понимаем. И именно поэтому я здесь. Мы знаем о вашем особом таланте и о том, что вы делали это раньше. То есть разговаривали с эльфами, так сказать, до начала строительства. Мы полагали, что вы могли бы приехать к нам на стройплощадку, и от нашего имени…
– Я не стану делать ничего подобного, – резко ответила Сигрид. – Этот камень был домом для многих поколений эльфов. Я не могу просить их покинуть его.
Мистер Йонссон сделал быстрое движение, на которое Сигрид не обратила внимания – слегка закатил глаза. Но помощнику пришлось заново оценить его эффект. Он не беспокоился по поводу того, что может обидеть Сигрид или навлечь на себя ее гнев. Нервничал он потому, что о его поведении могут доложить начальству. Эта сторона его работы была источником его недовольства. А его антипатия к шкурам и черепам животных проистекала не из страха, а из глубочайшего презрения.
– Ваш чай остывает, мистер Йонссон, – проговорил помощник, и тот отпил еще. Интересно, подумал помощник, а грибы к этому сорту чая Сигрид добавляла? Было бы не очень удобно, если бы чиновник из дорожной и береговой администрации вдруг стал в их гостиной жертвой галлюцинаций: пришлось бы вызывать врачей, что нарушило бы их планы на послеобеденное время. Сегодня в клубе день бинго, а Сигрид всегда везет в этой игре.
– Если бы вы просто спросили у них, что им нужно, – проговорил мистер Йонссон. – Мы же в любом случае должны будем убрать камень. Вы же можете их спросить: возможно, они пожелали бы заполучить отличный вид на океан, или быстрый доступ к общественному транспорту, или еще что-нибудь…
И здесь мистер Йонссон совершил фатальный промах – он подмигнул.
– Мне кажется, вы не слишком серьезно относитесь к своей работе, – сказала Сигрид. – Вы пришли ко мне, но это ничего не значит. В вас нет веры. В вас нет веры, а потому с вами нельзя договариваться. Нет, местное население вы можете в чем-то убедить. Но не Тайный народ.
– А разве Тайный народ голосует? – спросил Йонссон.
Чай Сигрид проник в его пищеварительный тракт, и он уже не мог сдерживать свой сарказм. В этом смысле чай был полезен. Он помогал людям говорить правду.
– Они платят налоги? – продолжал представитель администрации. – Пока они не будут делать этого, у них не будет права голоса в этом вопросе.
– Вы, вероятно, думаете, что они и не существуют? – поинтересовалась Сигрид. – А вы знаете их историю?
– Я знаю все истории.
– Историю того, как Тайный народ стал Тайным народом, – уточнила Сигрид. – Вы знаете ее?
Помощник Сигрид знал эту историю. Она рассказывала ее ему не один раз. Но мистер Йонссон выглядел по-настоящему растерянным.
– После того, как бог создал небеса и землю, а также всех морских и земных животных, вдохнул жизнь в Адама и создал из его ребра Еву, он решил навестить эту парочку в их доме в Эдеме.
Выражение на лице Йонссона в точности соответствовало позиции «замешательство» в дизайнерском стандарте. Он ехал к колдунье, а попал на урок в воскресной школе. Вера в эльфов была достаточно распространенным делом, но верить в бога – увольте, это, по меньшей мере, нелепо!
– Это случилось до того, как они вкусили яблока с древа познания, – сказала Сигрид. – Но они были обычными мужем и женой, и у них появились дети. Ева рожала, не испытывая боли, потому что их еще не наказали за непослушание. И были у них мальчик и девочка.
Йонссон попытался встать, но Сигрид протянула вперед свою шишковатую ладонь и ухватила его за запястье. Мало кто знал о силе, таившейся в ее руках. Под тонким слоем жира и пятнистой кожей прятались мускулы пастушеской лошади. В частности, именно поэтому дочь Сигрид приобрела для нее механического помощника – с Сигрид не смог бы справиться ни один из обычных социальных работников.
– Хотя Адам и Ева не осознавали, что такое нагота, они хорошо понимали, что такое грязь, – продолжала Сигрид. – А их дети были грязны. От игр, от прогулок по саду, от общения с животными. И потому, когда к ним пришел бог, Адам и Ева спрятали детей в камнях.
– Я полагаю, это можно квалифицировать как недолжный уход за детьми, – сказал Йонссон, глядя на луноподобные отметины, оставленные на его руке ногтями Сигрид.
– Но бог их все равно увидел, потому что взор его пронзает все сущее. И он наказал Адама и Еву тем, что навсегда спрятал их детей от людских глаз.
– Жестковато поступил, как мне кажется, – усмехнулся Йонссон. – Как и в случае с потопом.
– Вы никогда не относились ко мне серьезно, как я вижу, – сказала Сигрид.
Йонссон покраснел и попытался отнять руку, но ему это не удалось.
– Уверяю вас, – сказал он. – Я с глубоким уважением отношусь к той роли, которую вы играете в…
– Чепуха, – отозвалась Сигрид, отпуская его руку. – Вы даже не знаете, что означает это слово, «уважение».
Йонссон бросил быстрый взгляд на помощника Сигрид. Не в первый раз тот пожалел, что его суставы не позволяют ему пожать плечами. Оставалось лишь тихо стоять и ждать.
– Мне очень жаль, но я не хотел вас обидеть…
– Я не дам Эрике ваше имя, – неожиданно сказала Сигрид. – Она будет Эрикой Сигриддоттир, и ей не придется иметь дело с вашими бреднями.
Теперь выражение досады на лице мистера Йонссона приняло новый оттенок. Помощник, как и все, с кем он был связан в сети, сопоставлял различные органические реакции людей на пациентов, пребывавших в состоянии, подобном состоянию Сигрид. Эти реакции проявлялись через мимику, закатывание глаз, пыхтение и складывание губ в нечто, подобное улыбке, но улыбкой не являющееся. Однако у Йонссона это получалось лучше, чем у всех остальных, – годы, проведенные на государственной службе, вне всякого сомнения, подготовили его к такого рода проявлениям психического расстройства у людей, с которыми он имел дело. Без сомнения, у некоторых из этих людей была болезнь Альцгеймера, как и у Сигрид. Лицо Йонссона словно замерзло в том, что сам он, вероятно, считал улыбкой.
