– Он и энергию, верно, берет у солнца.
– Мой красочный слой позволяет мне это делать в ясные дни, это верно, – сказал помощник.
Иногда было полезно вмешиваться в разговоры людей, напоминая им таким образом, что он здесь и слушает.
– Прошу вас, оставьте свою застенчивость за порогом, – сказала женщина-путешественник. – У нас много места, и никого не смущает ваш вес.
Забраться в фургон означало перебросить вперед задние ноги и использовать голову в качестве точки опоры. Но сделать это было нетрудно, и вскоре помощник уже смог поднять вверх свои камеры и посмотреть на хозяев.
Сигрид устроилась на подушке. Помощник увидел стоящую на столе бутылку вина, а рядом – блюдо с фруктами, сыром и консервированной рыбой. Хозяева фургона ужинали.
– Не хотите ли вина? – спросила женщина у Сигрид.
– Мне нельзя, – ответила та. – Лекарства.
Женщина прищелкнула языком и вздохнула.
– А немного еды?
– Может быть, позже, – ответила Сигрид. – Мне уже тепло.
– В путешествии лучший спутник, а в жизни источник утешения, – сказал мужчина, открывая бутылку и наливая себе и женщине. Потом поднял стакан и кивнул помощнику:
– За спутников.
– Спасибо! – кивнул помощник.
– У вас есть имя? – спросила женщина.
– Нет, у него нет имени, – быстро сказала за него Сигрид.
– Так нельзя, – покачал головой мужчина. – Имена важны.
– Сигрид тоже так говорит, – согласился помощник, – но мне позволено иметь только серийный номер.
Хозяева фургона весело засмеялись, и их смех вызвал странный резонанс в замкнутом помещении, а голоса слились в совершенной гармонии: бас и дискант, ночь и день. Вероятно, это самое происходит с людьми, которым выпало жить вместе долгие годы. В общей базе данных была информация о парах, которые десятилетиями жили бок о бок и так часто говорили об одном и том же, что со временем у них отпадала необходимость в разговорах.
– Вам нужно имя, – сказал мужчина.
– Не нужно ему имени, – возразила Сигрид. – Он – не индивидуальность. По ночам он делится своими воспоминаниями с другими машинами.
Сигрид нахмурилась.
– Вы ведь знаете – он не реален.
– Люди верят во многое из того, что не является реальным, – сказал мужчина. – В привидения, гоблинов, в бога.
Женщина отхлебнула вина и протянула руку за виноградом.
– Реальным может стать только то, что ты любишь. Как в той книжке про плюшевого кролика.
– Но часто мы любим, не будучи уверенными, что нас любят в ответ, – добавил мужчина. – Это и есть вера, не так ли? Не знаешь, не уверен, но все равно настойчив и постоянен в своей любви.
Помощник не опознавал этих людей – их лица не были включены в базу данных, и, что совсем странно, у них не было электронных устройств, которые могли бы прийти помощнику на помощь. Но Сигрид, похоже, знала их. Может быть, они с Эрикой просто забыли ввести их в базу? Похоже, они и жили в этом фургоне, что означало, что они часто путешествовали. А ведь Сигрид знала множество людей. Последователи у нее были по всему миру. И ничего странного нет в том, что ее везде узнавали.
– Я об этом не задумывалась, – сказала Сигрид.
Потом повернулась к помощнику и спросила:
– А ты хотел бы иметь имя?
– Я бы не возражал, – ответил он. – Вы же даете имена своим остальным инструментам.
– А вы относитесь к ее инструментам? – спросила женщина.
– Я полагаю, что соответствую одному из определений этого термина, – ответил помощник. – Я сворачиваю вязанки и плету метлы, устанавливаю сферы, отмеряю травы и смолы для фимиама, расставляю свечи и лампы, а еще…
– Это не одно и то же, – перебила его Сигрид. – Он кое-что делает, но он не в деле.
Помощник не был уверен, что расслышал то, что сказала Сигрид. Нечто странное в синтаксисе этой фразы мешало увидеть в ней смысл. Но перебивать Сигрид и расспрашивать было бы грубостью. В том, что касается такого рода действий, существуют четкие лингвистические протоколы.
– Значит, вы не друзья, – сказала женщина.
Сигрид нахмурилась. Взглянула на своего помощника, затем перевела взгляд на хозяев фургона.
– Что вы сказали?
– Друзья не могут быть инструментами, – сказала женщина. – Только тогда, когда он станет чем-то большим, чем инструмент, он сможет стать вам другом.
– Но друг – спутник – гораздо лучше в пути, чем самый полезный инструмент, – добавил мужчина. – Лучше, чем меч, чем палка. Даже чем крепкая пара обуви.
Сигрид пребывала в явном замешательстве. Помощник решил, что вряд ли она находится в большем тупике, чем он сам. Сигрид никогда не сможет быть другом тому, у кого нет души, а про отсутствие души у него она высказывалась со всей определенностью.
– Наверное, нам пора, – сказал он. – Сигрид! Не хотите ли вернуться домой?
– Да, Сигрид! – сказал мужчина, наклонившись к ней через стол и поставив стакан. – Куда бы вы хотели отсюда поехать? Мы могли бы взять вас туда, куда вы пожелаете.
– Мы смогли бы повидать новые места, новых людей, – добавила женщина. – Всех и каждого из нас.
Выражение лица Сигрид соответствовало модели «страх». Но пока помощник наблюдал за ней, все изменилось. Ее открытый рот закрылся и изобразил улыбку, а в уголках широко поставленных глаз заиграли морщинки.
– Я решила, что в конце концов выпью вашего вина, – сказала она. – И поем вашей еды.
– Мы очень любим делиться тем, что нам принадлежит, – сказала женщина, наливая Сигрид вина.
Мужчина же наложил в тарелку Сигрид сыра, рыбы и винограда.
– Хорошо, что у нас всего вдосталь, – сказал он.
Рука Сигрид зависла над виноградом. Она подняла голову и своими ясными и чистыми глазами взглянула на помощника. Аккуратно прикусила виноградину. Пурпурный сок потек по ее узловатым пальцам. Сигрид протянула руку. Сенсоры помощника дали ему понять, что она пишет что-то на поверхности его корпуса.
– Сигридссон, – прошептала она. – Твое новое имя будет Сигридссон.
– А теперь посмотрите, – сказал мужчина, указывая на открытую дверь фургона.
Помощник так и сделал. Он не был уверен в том, на что он должен был смотреть. За дверью простиралась покрытая кусками застывшей лавы пустошь, а за ней – океан. Щетинистая серая пустыня в обрамлении черной бездны. Он видел и, одновременно, не видел; каким-то образом большая часть его функций была сосредоточена на том, что сказала Сигрид. Она дала ему имя.
– Смотрите внимательно, – сказал мужчина. – Что вы видите?
И вдруг, совершенно неожиданно, Сигридссон увидел это. Дорога в небо. По краям она была покрыта рябью, словно полоса возмущенной воды, оставленная большим кораблем. Дорога была широкой и полной света, как будто по ней шла процессия людей с лампами в руках. И, наконец, он смог ответить на вопрос, который ему никто и не подумал задать.
