– Каким же будет первый вызов? – спрашивает она.
– Стрельба в цель, – говорит вожак. – Но хочу тебя предупредить. Ты, конечно же, слышал про Малыша Билли?
– Кто же про него не слышал!
– Так вот, – продолжает вожак, доставая оба пистолета и поигрывая ими. – Малыш Билли – это я.
Нетти усмехается:
– Не будем отвлекаться по пустякам! Ставь в рядок банки, и начнем.
Но теперь Нетти знает, почему этот тип показался ей знакомым, и понимает, что в стрельбе ей его не превозмочь.
В руках вожака появляются два яблока.
– Банки? – презрительно хмыкает он. – Вот что нам подойдет.
Протянув руку к груди опоссума, он толкает того и прижимает спиной к дереву, точь-в-точь такому же, как то, с которого по-прежнему свисает золотой аркан. Человек-опоссум дрожит от страха, глядя на происходящее побелевшими глазами.
– Прошу тебя, Билли! – бормочет он, но Билли запихивает одно яблоко ему в рот, а второе водружает на голову.
– Каковы правила? – спрашивает Нетти.
– Тот, кто первым уничтожит свое яблоко, побеждает. Я отмечу расстояние.
Он начинает отмерять шагами расстояние, а Нетти смотрит на человека-опоссума и размышляет. Она знает наверняка, что эти парни – из народа фей. От своего капитана Нетти слышала о странных феях, которым не нравится, когда их называют феями, которые наделены большой силой и могут любого заболтать до смерти своим враньем. Но если они так любят обманывать, то могут и сами легко стать жертвой обмана.
Ведь Билли не сказал «кто первым попадет в яблоко из пистолета». Он сказал – кто первым уничтожит яблоко.
Не успевает Билли повернуться, как Нетти хватает яблоко, покоящееся на голове опоссума, швыряет его на землю и, подняв камень, расплющивает. Сидящие на своих креслах разражаются смехом, Билли же разворачивается и прицеливается. Но яблока-то уже нет!
– Кто первым уничтожит яблоко, – говорит Нетти, пожимая плечами. – Ты сказал, не я.
– Ты! Ты… – бормочет Билли, и глаза его, подобные горящим искрам, мечут молнии.
– Парень сделал все, как договаривались, – замечает доктор.
Билли шумно вдыхает воздух и отворачивается; плечи его горбятся, а сам он сгибается вдвое. Свет огня отбрасывает его тень на дерево и на человека-опоссума, а потом из темноты вырастают когтистые руки, которые выцарапывают глубокие борозды в лежащей на земле листве, а из головы, словно корона, – большие черные рога, пронзающие небо. Когда Билли вновь поворачивается к костру, тень его принимает нормальные очертания, а сам он вновь становится человеком и улыбается: так улыбаются испорченные дети, когда притворяются, будто просят прощения за то, что капризничали.
– Один – ноль в твою пользу, приятель, – говорит он. – Доктор, ты следующий.
Билли садится в свое кресло, и оно, шире раздвинув ручки и откинув назад спинку, принимает в объятья его тело. Он же смотрит на Нетти так, будто готов швырнуть ей в голову камень, которым она раскрошила яблоко.
Доктор стягивает с ладоней тесные перчатки. Уголки его губ опущены – все происходиящее он явно считает полной безвкусицей.
– Скрипку! – говорит он, и сейчас же инструмент появляется в его длинных элегантных руках.
Подняв скрипку к подбородку, доктор заносит над струнами смычок и извлекает из инструмента звук столь чистый, наполненный таким желанием, что Нетти едва не падает в слезах на колени. Смычок танцует над скрипкой, пальцы доктора летают по грифу, и Нетти уже на коленях, и, не в силах сопротивляться, она принимается пальцами впиваться в землю, будто выкапывает мертвого ребенка. Доктор, раскачиваясь, продолжает играть, и музыка наполняет ночь, глушит звезды, через запыленные уши Нетти проникает ей в самую душу, сотрясая ее с непреодолимой силой. Он играет и играет, а потом Нетти, взглянув в небо и увидев полную луну, моргает и извлекает пальцы из черной земли. Она раскопала белые древесные корни и сломала ногти.
Доктор протягивает ей скрипку, приподняв свои изящные брови.
– Твоя очередь, – говорит он.
Нетти встает, голова ее кружится, ноги дрожат. Наверное, именно так Смотрители чувствовали себя, когда она убила сирену, чтобы остановить песню, зачаровавшую всех, кроме нее, Нетти. Тогда в ней было нечто необычное, но теперь это исчезло, исчезло навсегда. И исчезло еще кое-что, еще более значительное. Пальцы ее черны и окровавлены, а колени трясутся. Нетти берет скрипку в правую руку, а смычок в левую. Вряд ли она пребывала в большем замешательстве, если бы доктор дал ей в одну руку топор, а в другую – котенка. Скрипка плохо ложится под подбородок, гриф слишком гладок и тонок для ее огрубевших рук. Стараясь сделать это как можно нежнее, Нетти проводит смычком по струнам, и рождается звук, который мог бы разбить стеклянное окно. На лицах четверки появляются гримасы. Рот доктора скривился в усмешке.
Нетти опускает руки. В одной – скрипка, в другой – смычок. Потом она бросает скрипку на землю, топчет ее деку и бросает обломки в костер. Смычок, переломленный через колено, отправляется следом.
– Вот что я думаю по поводу вашей музыки, – говорит она глухо.
– Один – один, – произносит доктор.
Когда Нетти поворачивается к костру, скрипки там уже нет.
– Теперь твоя очередь, – усмехается Билли, кивая охотнику.
Тот поднимается со своего трона тяжело, как лошадь после хорошей скачки, похрустывает костяшками пальцев и потирает шею.
– Драться, – говорит он. – Врукопашную. Побеждает тот, кто пошлет другого в нокаут или будет удерживать больше десяти секунд.
Нетти пожимает плечами:
– Борьба так борьба.
Не успевает охотник объявить правила и начать счет, как Нетти бросается вперед и всем весом тела бьет охотника в живот. Они падают на его кресло, и рога разлетаются, как спички из сломанного коробка. Охотник извивается, стараясь захватить противника, но Нетти не раз приходилось вступать в борьбу без правил. Схватив рог, она с силой бьет его острием охотнику в пах. Тот, как медведь, ревет от боли, хватается за пораженное место, а Нетти смотрит по сторонам – чем бы воспользоваться, пока противник ошеломлен ударом. Первое, что попадается ей на глаза, – кофейник, стоящий на огне. Нетти хватает кофейник, не обращая внимания на боль от ожога, и выливает кофе на голову противника.
К удивлению Нетти, охотник кричит, падает на спину и уползает в сторону, где лежит, хватая воздух ртом, как рыба на берегу. Ни секунды не раздумывая, она бросается на него сверху и прижимает к земле. Охотник рычит и вдруг начинает расти и вырастает в огромного медведя, настоящего косматого гиганта, гризли. И вот уже Нетти лежит на спине, прижатая к земле и почти раздавленная, а над ней – огромная пасть, полная зубов. Доктор считает до десяти, она же безуспешно пытается вырваться из-под туши, навалившейся на нее сверху.
