А затем мы отправляемся в гостиницу, снимаем номер с двумя постелями – одной детской и одной двуспальной, а еще заказываем шампанское и кофе. И наш сын засыпает под мою колыбельную, а я обнимаю жену, и она в ответ обнимает меня и держит в своих объятьях так же крепко, как и весь наш мир.
Мешаются все времена в смятенье:
И падает седоголовый иней
К пунцовой розе в свежие объятья;
Зато к короне ледяной зимы
Венок душистый из бутонов летних
В насмешку прикреплен. Весна, и лето,
Рождающая осень, и зима
Меняются нарядом, и не может
Мир изумленный различить времен!
Но бедствия такие появились
Все из-за наших ссор и несогласий:
Мы – их причина, мы их создаем
[17].
Макс Гладстон
В расщелине сосны
[18]Сомкни свои челюсти! Сомкни немедленно! Сомкни, пока не стало слишком поздно.
Хочешь знать, почему? Всю историю тебе рассказать, Сущий? Немного времени у нас есть, так что подожди – я переведу процессор в режим наррации и изложу все по порядку, только вот отфильтрую непостижимое, чтобы ты понял.
Когда все начинается, криков я не слышу.
Надеюсь, ты на мой счет не ошибаешься, мой милый. И это хорошо. Очень хорошо.
Почему? Так вот, мой милый Сущий: мы бежим. Спасаемся. Мы – это Кали, Мири, старик и я. За нами гонится Ведьма, а мириады ее клещей протянулись к нам через всю Вселенную подобно гигантской когтистой лапе. Эти отвратительные металлические жучки с острыми когтями – все они пребывают во власти ее чар. Она расставила для нас ловушки на всех каналах. И приказами, и мольбой она подчинила себе даже компонующий код. Остановитесь, говорит Ведьма. Остановитесь хотя бы на мгновение и позвольте моим когтям взрезать ваши кишки.
Сущий! Мы отлично помним ее когти у себя в кишках, и никто из нас не собирается принимать ее приглашения.
Поэтому мы затыкаем уши воском, точнее – его современным научно-техническим эквивалентом. Мы сворачиваем антенны и выключаем ресиверы. Мы движемся молча в кромешной темноте как доисторические субмарины. Уши наши закрыты, и мы не слышим ни магического шипения ведьмы, ни ее влажного клекота, ни криков ее жертв – отчаянных воплей тех из наших сподвижников, кого она настигла и чьи корабли сожгла. Там, позади, умирают наши друзья; на последнем издыхании даже Сама Великая Сущность, и многомильный корпус Ее корабля разбит и истекает охладителем, а Ее прекрасные большие орудия смолкли навеки. Пока мы бежим, мы в безопасности – маленькая серебряная стрела на гребне волны, жаждущей крови. Мы бежим сквозь немое пространство вселенной. Ведьмам неведома усталость, но неведома усталость и нам. Спасибо тебе, Ньютон, и спасибо законам, которые ты открыл.
Если бы мы слышали доносящиеся снаружи крики, Ведьма уже была бы внутри нас.
Но мы способны слышать только друг друга. Например, я должна слышать крики Кали. Но я почему-то ничего не слышу.
Должно быть, что-нибудь пошло не так.
Понимаешь, сегодня у Калибан был шанс убить старика, когда мы совершали маневр вокруг черной дыры и разгонялись, используя силу ее гравитации, – ведь нам нужна скорость, а Ведьма не медлит. Мотивы у Кали есть – она пленница и немало страданий вынесла из-за старика. Есть у нее и подходящее оружие – когти и зубы. А какой был шанс: старик стоял к ней спиной! Но она этого не сделала, что меня беспокоит. А теперь еще и исчезла, что тревожит меня еще больше.
Матрица результатов: каждый раз, когда Кали безуспешно пытается убить старика, он запирает ее в пещеру. Сам он ее не убьет, чтобы покончить с этим раз и навсегда, потому что ему не позволяет Мири. Мири умоляет старика пощадить Кали, даже на колени падает, и он неизменно смягчается. Кали хотела бы сбежать в темноту, но старик, воплощенная чистота и воплощенный долг – даже несмотря на изрядную долю страха, – не дает ей этого сделать. Если Кали не убьет старика, извиваться ей и шипеть под его пятой веки вечные. Она еще не прикончила его, но неудачи ее не смущают, хотя она и вопит, когда ей больно.
Но во всем мире сегодня воцарилась тишина – как внутри корпуса корабля, так и снаружи. Кали жива, жив и старик. У нее была возможность, но она ей не воспользовалась. Почему?
Матрица результатов не в состоянии объяснить поведение Кали, поэтому мы изменяем методику, используя нарративный формат, моделируя основных актантов и, соответственно, возникающий сценарий. Нарративная модель не так чиста, как матрица результатов, но война – это всегда грязное дело, и именно так нас учили думать.
Дело происходит следующим образом. С утеса старик смотрит, как мы влетаем в гравитационный колодец черной дыры. Это крутой маневр, как сказали бы вы, глядя со своей колокольни. Кто еще так же смел, как мы?
Богом благословенный Ньютон говорит: объекты, находящиеся в движении, не изменяют его направления, если на них не оказывает воздействие некая сторонняя сила. Но именно внешние силы меня беспокоят более всего, особенно те, что имеют горизонт события и плазменные струи длиною в несколько астрономических единиц. Надеюсь, мне не нужно объяснять вам, дорогая Сущность, что у нас была за идея: использовать тамошнее уплотненное четырехмерное пространство, разогнаться и уйти от Ведьмы. Гравитационная волна разорвет нас на части, если мы не устоим. Скорость и только скорость! На пятки нам наступают темные силы. Так что – работать и работать!
Как же здорово, когда любишь свою работу и когда ее по-настоящему много. Пробоина в корпусе! Ставим пластырь. Перенапряжение тенсоров. И сразу же роботы с алмазными сверлами выползают из скрытых портов и укрепляют систему. Наша мать Гравитация пытается раздавить нас между своими ляжками, но я нахожусь в разных местах одновременно, и это не метафора.
И тут я спохватываюсь – старик в одиночестве сидит на краю утеса, и я понимаю, что это значит.
Я не имею права отвлекаться, но я делаю это и, пропустив несколько циклов вращения, смотрю на наш остров и вижу: Калибан мелькает высоко в ветвях, прямо над стариком, ее челюсти открыты, а с длинных зубов серебристыми нитями свисает слюна.
Я знаю, что произойдет – мы проигрывали эту сцену миллион раз. Она прыгает, а старик силой своей магии перехватывает ее на полпути. В его глазах горит гнев, но на губах – обычная легкая улыбка, и мы вновь возвращаемся к самому началу: зверь в своей пещере гремит цепями и кричит до тех пор, пока Мири не залечит ее раны и не промокнет ей горячечный лоб, и все снова не станет хорошо – ровно до того момента, как все вновь станет плохо.
Но стоит мне отвлечься, как мы чиркаем корпусом по краю плазменной струи, и сразу же лопаются волокна наружной обмотки двигателей. Если я не исправлю повреждения прямо сейчас, нас разметает в виде облака частиц по всей Вселенной на расстояние в несколько световых лет.
