Какая-то слишком уж короткая благодарность… Генри всегда всё нравилось. Даже недоваренная каша. Даже пригоревшая каша. Не важно. Главное, что он хоть немного отвлечётся от грустных мыслей. Винни сложила симпатичные круглые конфеты в карман, стряхнула в ладонь со стола крошки и со вздохом обернулась к тёмной лакричной массе, которую предстояло разрезать. Неужели им придётся варить и резать леденцы от кашля все каникулы?! Нет, ни за что!
– Генри! Что ты делаешь? – вдруг спросила Сесилия, показывая на стол.
Винни подошла и с любопытством заглянула брату через плечо. Генри нашёл ручку и теперь разрисовывал большую этикетку. Из тёмных линий складывалось страшноватое лицо, у которого что-то свисало изо рта.
– Что это? – изумилась Сесилия.
– Это Генри показывает дедушке язык! – Малыш спрыгнул со стула и принялся бегать вокруг стола. – Можно я нарисую это и на стене? Дедушка увидит, а мы спрячемся и скажем, что это не мы! – Он сорвал с головы зелёную шапочку и, бросив её на пол, несколько раз с силой наступил на неё. – Гадкая! Противная! Не надену больше! – Генри расхохотался, явно в восторге от своей смелости.
Сесилия удивлённо взглянула на Винни.
– Что ты подсыпала в лакрицу? – спросила она.
Если бы дети только знали…
Как же его мучают бесконечные вопросы! Что делать дальше? Он знал, что такое маленькие дети, и всё ещё проводил с ними каждый день достаточно времени. Но только не с девочками, и уж точно не подросткового возраста (они внушали ему ужас!), и не с малышами.
Он угрюмо слонялся в своём тесном жилище. Он ничем не отличался от людей внизу, но ощущал себя тигром в клетке. А может, пора что-то предпринять? Украсть что-нибудь? Иначе зачем ему эти запасы? Вытащив из-под убогой койки сундук, он опустился перед ним на колени и откинул крышку. Обшарил всё внутри, перебрал упаковки с аккуратными наклейками и отшвырнул их одну за другой себе за спину. Нет, не то, и это не то, и это тоже не то. Не подходит, не подходит. Он бросил за спину целую коробку. Проклятье! Он слишком долго обходился неудачными экземплярами.
В КММ, в его замечательной компании, ему хватало товаров с истёкшим сроком годности, которые он пренебрежительно называл «старьём». О да, это было великолепное, изумительное старьё! Там, раньше, он получал прибыль от старого, негодного, а здесь, теперь, приходилось ждать. В ярости швырнув на пол ещё несколько пакетиков, он бросился их топтать и остановился, задыхаясь, только когда выбился из сил. Как это глупо и смешно! Он глуп и смешон. Ну нет, нельзя в себе сомневаться! Он бросил взгляд на монитор, куда транслировала изображение камера наблюдения. Ничего. Лишь одинокая телефонная будка. Иногда ему казалось, что не городок в его власти, а кто-то заглядывает через монитор к нему в комнату и видит, как он разговаривает сам с собой и машет руками в безумном гневе. Иногда на экране появлялось искажённое злой ухмылкой лицо, и кто-то словно шептал его имя – его старое имя. Это же только фантазии! Неужели ничто не избавит его от этих навязчивых мыслей?!
Он склонился над кучей слипшихся тёмных, как капли смолы, штуковин в аккуратных упаковках с красивыми этикетками. Надо непременно найти способ поднять себе настроение! Избавиться от сомнений.
Скоро, скоро все станут его бояться: и дети, и облечённые властью и могуществом, и простые горожане – все станут трепетать в страхе, как только он получит власть, которой достоин! «Скоро… – прошептал он себе, – скоро они задрожат от ужаса, и у них будут на то очень веские причины!»
Глава 13,
в которой бабушка, попробовав леденец-монетку, меняется до неузнаваемости
– Что я добавила в лакрицу?! – Винни вскинула руки над головой и рассмеялась. – Ничего! Только мелиссу!
– Понятно, но ты посмотри на Генри – он же на себя не похож!
Генри кричал и смеялся, прыгал по корзинам с лакрицей, потом взобрался на кучу мешков с сахаром и, размахивая руками, завопил:
– Я великан!
– От обычного леденца такого эффекта вроде бы не бывает? – Винни недоверчиво покачала головой, хотя почувствовала что-то вроде гордости: она создала это сама, без всякой помощи!
– Так мы ничего не поймём. Я тоже хочу попробовать. Дай-ка мне золотую конфетку! – Сесилия выбрала золотистый кругляшок из горки на столе и положила его в рот.
Винни выжидательно смотрела на сестру. Пожалуй, рано она обрадовалась. Веселью Генри наверняка найдётся другое объяснение.
Однако Сесилия, распробовав конфету, через несколько секунд широко улыбнулась.
– Это так здорово! – воскликнула она, и её глаза задорно блеснули. – Не только выглядит преотлично, но и на вкус совсем другое дело! И твёрдая, и мягкая одновременно, но к зубам не липнет. Как ты это сделала, Винни?
– Не знаю. Просто добавила порошок мелиссы, и всё.
– Ладно, не важно. Почему мы сидим? Над этим сараем стоит слегка поработать – немножко повеселить наших трогательных стражей и бабушку с дедушкой, любителей королевских леденцов!
«Как интересно!» – подумала Винни. Всего несколько минут назад старшая сестра в отчаянии таращилась в окно и бормотала что-то о тюрьме, из которой не выбраться, говорила, что не хочет новых наказаний. А теперь? Сесилия явно искала способ повеселиться, не задумываясь о возможных последствиях. Неужели так действует лакричный леденец, сделанный по новому рецепту?!
– Хорошо. – Винни взяла круглую золотистую конфету и внимательно осмотрела её со всех сторон.
Сесилия же бросилась к Генри и помогла ему перевернуть блестящие кастрюли и миски, превратив их в барабаны – палочками стали деревянные ложки, которыми дедушка размешивал лакричную массу. Вскоре флигель наполнился ужасным шумом, и Винни наконец тоже рискнула попробовать своё творение. Хммм… Сладковатый вкус, с заметным ароматом лимона, хорошо жуётся, как густой мармелад, слегка ощущается запах лакрицы. Она ждала. Однако ничего не менялось. Настроение не улучшалось – впрочем, сегодня она и так не грустила.
– Дадим такой леденец бабушке – и посмотрим, что с ней станет! – предложила Сесилия. Щёлкнув пальцами в такт барабанной дроби, которую Генри отбивал на мисках и кастрюлях, она сбросила зелёную шапочку и балахон и стала танцевать. – Только не говорите ей, что золотые конфетки-монетки сделала Винни – скажем, что привезли их из Лондона!
– Тогда давайте упакуем их покрасивее, чтобы бабушка ничего не заподозрила. – Винни положила золотистые кругляшки на стол, за которым обычно работал Генри.
