При виде Тайи отец поднял глаза и удивленно наморщил лоб.
– Тайя? Мы договаривались о встрече?
– Нет. Извини, что помешала тебе завтракать.
– Не говори глупостей. – И все же он посмотрел на часы. – Что-нибудь съешь? Выпьешь кофе?
– Нет, спасибо. – Она перестала теребить пальцы и села напротив. – Я хотела поговорить с тобой до того, как ты уйдешь на работу.
– Ладно. – Стюарт нанес тонкий слой масла на слегка подваренный тост, а потом заморгал. – Ты постриглась.
– Да. – Чувствуя себя последней дурой, Тайя подняла руку Я потрогала волосы. – Несколько дней назад.
– Тебе идет. Стильная прическа.
– Ты так думаешь? – Тайя почувствовала, что краснеет. – Глупо краснеть от комплимента собственного отца, – подумала она. – Как бы далеки они ни были». – Мама видела мою новую Прическу, но, кажется, не пришла от нее в восторг. Я думала, она тебе рассказала.
– Может быть. – Отец слегка улыбнулся и продолжил завтрак. – Я не всегда прислушиваюсь к ее словам. Особенно если она не в духе.
– Это моя вина. И одна из причин, заставивших меня прийти к тебе сегодня утром. Мама зашла ко мне по дороге к врачу. Получилось довольно неловко. У меня кое-кто был. – Она тяжело вздохнула. – Я была с мужчиной.
– Понятно. – Стюарт сделал паузу, нахмурился и стал размешивать кофе. – Впрочем, не очень.
– Я встречаюсь с одним человеком. Когда он бывает в Нью-Йорке, то останавливается у меня. Мы вместе работаем над одним проектом, в котором участвуют и другие люди. И я… У меня с ним роман, – с несчастным видом закончила она, после чего в комнате воцарилось молчание.
– Тайя, твои личные дела меня не касаются. Однако я надеюсь, что человек, с которым ты встречаешься, достоин тебя.
– Лично я в этом не сомневаюсь, но не уверена, что ты подумаешь так же… А вот мама расстроилась, и я ее понимаю. Я не уверена, что смогу с ней договориться, но попытаюсь. Если это не удастся, я попрошу прощения, но скажу, что не собираюсь подчинять свою жизнь ее вкусам. И твоим тоже. Мне очень жаль.
– Ну… – Стюарт наконец поднял глаза и посмотрел на дочь. – Я никак не ожидал услышать от тебя такие слова. Ты хочешь сказать, что несмотря на наше неодобрение и даже гнев ты будешь делать то, что доставляет тебе удовольствие?
– Если называть вещи своими именами, то да.
– Отлично. Наконец-то, черт побери!
– Что?
– Тайя, я так рад, что ты наконец обрела самостоятельность. Твоя мать никогда не могла оставить тебя в покое, а я устранился от твоего воспитания. Ты позволила матери бесцеремонно вмешиваться в твою жизнь. А когда я пытался возражать – правда, не могу сказать, что делал это достаточно решительно, – либо одна из вас, либо вы вместе затыкали мне рот.
– Ты махнул на меня рукой.
– По-моему, ты была довольна таким положением. Тайя. рано или поздно дети взрослеют и уходят из родительского дома. Твои родители – люди, поглощенные собой. И все твои фобии и нервные расстройства – не что иное, как еще одна форма поглощенности собой.
Тайя посмотрела на него с удивлением, а потом негромко засмеялась.
– Думаю, ты прав. Я не хочу оставаться такой. Но мне уже почти тридцать. Разве я могу измениться?
– Изменишься ты или нет, тебе все равно останется под тридцать. Так при чем тут возраст? Тайя едва не лишилась дара речи.
– Ты никогда так не говорил со мной…
– А ты никогда ко мне не приходила. – Отец пожал плечами. – Кстати говоря… – Он посмотрел на часы.
– Я хотела попросить тебя об одной услуге, – поспешно сказала Тайя. – – Речь пойдет о Трех Судьбах.
– В последнее время ты проявляешь к ним поразительный интерес.
– Да. Но мне хотелось бы, чтобы об этом знали только мы с тобой. Анита Гай тоже сильно интересуется ими. Она может снова расспрашивать тебя. Если она это сделает, не мог бы ты сказать ей. будто кто-то видел – или говорил, что видел – третью Судьбу в Афинах?
– В Афинах? – Стюарт пристально посмотрел на дочь. – Тайя, в какую игру ты играешь?
– В очень важную.
– Тайя, у тебя неприятности?
Она улыбнулась. Впервые за все это время.
– Ты никогда не задавал мне такого вопроса. Ни разу в жизни. Если у меня будут неприятности, я справлюсь с ними сама. Так ты сумеешь намекнуть ей про Афины?
– Без всякого труда.
– Но ни при каких обстоятельствах не говори ей про дневник Уайли и про мужчину, которого мать встретила в моей квартире.
– С какой стати я буду это делать? Тайя, у тебя есть ниточка к одной из Судеб?
Она хотела все рассказать, хотела увидеть в глазах отца удивление и гордость. Но только покачала головой.
– История запутанная, но я все расскажу тебе, как только смогу. – Тайя поднялась. – Последний вопрос. Сколько они могут стоить?
– Это зависит от покупателя. Лично я дал бы за них миллионов десять. Если бы рекомендовал их выгодному клиенту, то посоветовал бы торговаться до двадцати. Может быть, до двадцати пяти. Конечно, если бы существовала полная гарантия их подлинности.
– Естественно. – Тайя подошла к отцу и поцеловала его в щеку. – Я поднимусь наверх и попробую поговорить с мамой.
Пока Тайя успокаивала мать, Джек ездил в полицейский участок. Он предпочел бы, чтобы Ребекка оставалась в его квартире, но сделать это можно было только одним способом – заперев дверь. Возвращаться в разгромленный дом ему не хотелось. Сомнений в том, что Ребекка выполнит свою угрозу, у Бардетта не было. Волей-неволей пришлось взять Ребекку с собой.
Боб сидел за письменным столом, придерживая телефонную трубку плечом. При появлении друга он внимательно рассмотрел его спутницу и после этого перевел взгляд на Бардетта.
– Подожди минутку, – сказал Джек Ребекке, подошел к столу Боба и сел на угол, дожидаясь, когда детектив закончит разговор.
– Привет, – наконец сказал Боб. – Где ты раздобыл эту сексуальную рыжую малышку?
– Как поживает твоя жена?
– Нормально. Знает, что, если я перестану заглядываться на сексуальных рыжих малышек, это будет означать, что с моего холодного трупа пора смахивать пыль… Что тебе нужно?
– Дополнительная информация о том холодном трупе, про который мы говорили вчера.
– Я сообщил тебе все, что знал.
– Мне нужна фотография.
– И мой значок в придачу?
– Спасибо, у меня есть свой. Я мог бы сам рассказать тебе кое-что об этом типе, но сначала мне нужно удостовериться, что это действительно он.
– Давай так. Ты рассказываешь мне все, что знаешь, а потом я найду тебе фотографию этого малого.
