Очередной побег был предпринят уже через полчаса. Нэнси выбралась через чёрный ход и, оглядевшись, кинулась к забору. Её не волновало, что вокруг один лес. Она помнила, как машина двигалась по трассе, а съехав с дороги, они ехали не так уж долго. Значит, она сумеет выбраться. Главное не сдаваться и преодолеть главную преграду. Но снова ничего.
— Нет! — кричала девушка, будто её резали по живому. — Нет! Нет! Нет!
Тот же самый незнакомый мужчина, не внимая воплям, отбуксировав Паркер домой, скинул её на пол, выходя на улицу. Прозвучал звук закрывающегося замка. Её заперли.
Были ещё окна. Множество окон и на первом, и на втором этаже, но нэнси понимала, что это не поможет. Её всё равно вернут в дом, и если продолжит упираться, то заставят успокоиться. Девушке не хотелось думать о том, какими именно методами её будут успокаивать. Воображение рисовало устрашающие картины. Тогда она принялась осматриваться.
Дом оказался больше того, что она помнит, раза в три. Два этажа: второй жилой, а первый общий. Имелся ещё подвал и чердак. Везде стояла мебель, техника, а также пыль, много пыли. Нэнси сморщилась, схватившись за телефонную трубку в попытке позвонить в полицию или брату, пыль осела на её ладони и щеке. Как поборнице чистоты, привыкшей проводить генеральную уборку в доме раз в неделю, она видела вместо хозяев дома настоящих свиней. Надо же было довести до такого.
А телефон не работал, как и интернет, который паркер незамедлительно включила, стоило только обнаружить. Будто кто-то специально устроил тут изоляцию. Как в тюрьме. Кто именно это был, девушка выяснила через три дня.
Глава 7
Ручной труд — успокаивает. Так, по крайней мере, говорят, и у Нэнси нет причин не соглашаться. Она любит что-то делать своими руками, может часами просидеть на одном месте, вышивая или готовя что-то, и при этом размышлять о многих вещах. Иногда в такие моменты приходят хорошие идеи. Правда последняя идея, связанная с братом и продажей дома, на проверку была не такой уж и хорошей.
Мужчина застаёт Паркер как раз за уборкой. Девушка балансирует на стуле, вытирая пыль с полок, и чуть не ухает вниз, услышав насмешливый, знакомый голос, который не сулит ничего приятного.
— Вижу, уже устроилась, — усмехается Винсент, рассматривая девчонку. — Чувствуешь себя как дома?
— Я хочу уйти, — опускаясь на пол и сжимая кулаки, произносит Паркер, глядя на мужчину исподлобья.
Ей страшно. Ей так страшно, что сердце колотится с каждой секундой всё сильнее, а ладони начинают потеть. Девушка проговаривает про себя, что всё это незаконно, что никто не смеет удерживать её, как пленницу, но это мало помогает. Судя по лицу мужчины, он не боится полиции.
— А я хочу трахнуть Джессику Альбу, — падает Росс на диван и закидывает ноги на кофейный столик. — Но, увы и ах, нахожусь сейчас с тобой, и ты не Джессика Альба.
Его новый взгляд обжигает, и Паркер ощущает стыд и нечто, напоминающее злость. Но среди ужаса в её душе это сложно разглядеть. Винсента же забавляет данная ситуация. У него сегодня отличное настроение. Хотя два дня назад было ещё лучше, после того, как подписали контракт. Может, прибудь он в этот дом тогда, то на волне эйфории и правда отпустил девчонку, но про неё все забыли. Росс и сейчас бы не приехал, если бы не звонок одного из парней, что остались тут в качестве охраны.
— Брат не звонил? — интересуется мужчина, заранее догадываясь, какой последует ответ и удивлённо приподнимает брови, услышав слова девчонки.
— Я не звонила ему, — не говорит она про то, что телефоны отключены. — И не буду ему звонить, — добавляет твёрже, но голос под конец срывается, и девушка спешит замолчать.
Ей больше всего хочется оказаться подальше отсюда. Хочется увидеть брата, которого так подло обманули эти люди и заставили бросить её. Но если они встретятся, то Карл пострадает.
Нэнси младше брата на десять лет, но никогда не чувствовала этого. Она не стала маленькой принцессой, которую все балуют и стараются уделить побольше времени. Нет, родители, несомненно, любили свою дочь, но это была спокойная любовь. Рациональная любовь, в которой проявление эмоций не выходило ни за какие рамки. Брат же совсем не проявлял к девочке никаких эмоций и не обращал на неё внимания, если, конечно, родители не приказывали. Маленькая Паркер всеми силами старалась, чтобы её заметили. И брат заметил. Только когда малышка притащила ему свою копилку и предложила пойти вместе и купить ему что-нибудь.
После смерти родителей Нэнси стала замечать, как Карл отдаляется от неё. На них так много всего навалилось… и никого не было рядом для поддержки. Брат запирался в своей комнате и не выходил оттуда днями. Он страшно переживал, лишний раз показывая сестре, что она не должна думать о себе. Паркер пришлось задвинуть свои переживания, позабыть про своё горе, чтобы помочь брату. Она не могла остаться одна. Она боялась остаться одна. Одиночество страшнее смерти.
И отказывая не категорично, но по возможности твёрдо, переступая через собственный страх и ужасные мысли, она в очередной раз защищает своего брата. Заботится о том, кто не проявлял заботу о ней. Принимает на себя удар, уводя опасность прочь от единственного родного человека. Забывая про то, что он сделал. Веря в него. Надеясь.
Росс медленно поднимается со своего места и, обойдя стол, не глядя себе под ноги, приближается к девчонке. Нэнси отступает назад, не отводя глаз, боясь того, что произойдёт дальше. Готовясь к последствиям своих слов и поступка Карла. Как заклинание она повторяет имя брата, уповая на неведомые ей силы, прося их дать стерпеть всё, что случится.
— Он продал тебя, — напоминает Винсент, загоняя Паркер в угол, вынуждая прижаться к стене.
Зелёные глаза распахиваются, притягивая к себе внимание. И мужчина не отказывает в себе возможности смотреть в них. Он поддевает пальцем подбородок Нэнси, не позволяя опустить голову, ожидая её слов в защиту того, кто превратил её из человека в нечто бездушное. Как фарфоровая кукла — красивая, молчаливая и дорогая. Если вспомнить про три миллиона отданные за девушку, то баснословна дорогая.
— Он украл у нас деньги, а взамен отдал тебя, — непонятно зачем поясняет Винсент. — Он сейчас отдыхает где-нибудь. Тратит деньги. Развлекается, пока ты находишься тут, — его голос понижается до шёпота. — Я могу сделать с тобой всё, что захочу, — усмехается Росс, не отрывая взгляда от зелёных, засасывающих омутов. — И никто мне не помешает. Никто.
Паркер дёргается в попытке уйти от прикосновения мужской ладони, которая забирается под короткую футболку. Прохладные пальцы вызывают дрожь и омерзительное ощущение. Инстинкты кричат о том, чтобы дать отпор, ведь руки свободны, он их не удерживает. И Нэнси сжимает кулаки, но вместо того, чтобы ударить, смотрит на мужчину.
— Прошу.
Её голос дрожит, а в глазах появляются слёзы. Ладонь Росса на лице девушки двигается выше, большой палец сминает губы, задевает кончик носа и собирает со щёки солёную каплю. Слёзы блестят в свете люстры, делая глаза Нэнси поразительно волшебными. Такие бывают в мультиках или когда он, Винсент, перепьёт. В момент опьянения у него все девки волшебные и прекрасные феи.
